Филиал. Истории для кино. Александр Житинский

Чтение книги онлайн.

      – Сева! Давай сюда! Нужно попробовать, – позвал гитарист.

      Сева взошел на сцену и принялся репетировать дуэт с гитаристом.

      Менделев, потянувшись, вышел из-за электрооргана. Он был в свободном свитере, волосы падали на плечи.

      Ганичев не спеша пошел по проходу к сцене. Менделев, почувствовав на себе его взгляд, остановился.

      Сева с гитаристом играли, обрывали игру, начинали сначала. В аккомпанемент включилась бас-гитара.

      – Илья Захарыч, я к вам, – сказал Ганичев, подойдя.

      Менделев посмотрел на него со сцены и вдруг расцвел в улыбке.

      – Юрик! Ты что здесь делаешь?

      Он спрыгнул вниз и горячо обнял Ганичева. Тот был тронут.

      – Думал, что вы меня не узнаете…

      – Да ты такой же! Не ожидал тебя здесь встретить!

      – Это я не ожидал вас здесь встретить, – с едва уловимым укором проговорил Ганичев.

      Менделев сделал вид, что не понял намека. Он взял Ганичева под руку и увлек в глубь зала.

      – Почему же? Это наша молодость, помнишь? «Вулкан»! Сколько мы здесь пота пролили, слез… Лучшие годы, Юрик!

      – Значит, вспоминаете молодость? – съехидничал Ганичев.

      Менделев огорченно посмотрел на него.

      – Зачем язвишь? Нравится мне это.

      – Да как вам может это нравиться?! – вскипел Ганичев. – Это же мусор!

      Менделев потемнел.

      – Вот что, Юрик. Говори, зачем пришел.

      – Алексей Дмитрич вас приглашает на джем, – он протянул билет.

      Менделев присвистнул.

      – Вспомнил-таки старого Менделя! А он таки не думает, что Менделю уже не хочется трясти стариной? Юрик, я отдал джазу молодость, ты знаешь, но старость я ему не отдам. Меня греет это…

      Он кивнул в сторону сцены, где пели молодые.

      – Простите, Илья Захарыч, но это примитив. Разве это можно сравнить с Армстронгом? Бейси? Дюком?

      – Зачем сравнивать? Ты «Битлз» слышал? – спросил Менделев.

      – Ну слышал…

      – Считай, как хочешь. Может, это и примитив, – завелся Менделев. – Только этот примитив в тысячу раз живее той дохлятины, которую уже двадцать лет играет Леха!

      – Так ему и передать?! – крикнул Ганичев.

      – Так и передай!

      – И Дюк – дохлятина?

      – Нет, Дюк – не дохлятина. Дюк – классика. Но он уже свое сделал, сделал! Нужно дальше идти! А вы будете еще сто лет повторять Дюка!

      – Это лучше, чем играть всякую муру!

      – Муру?! Что ты понимаешь? Ты музыкант?!

      Ребята на сцене давно остановились и кто с улыбкой, кто с тревогою всматривались в зал, где два немолодых человека, казалось, готовы были подраться.

      – Илья, чего у вас там? – спросил гитарист.

      Вместо ответа Менделев бросился к сцене, вспрыгнул на нее, обернулся к Ганичеву:

СКАЧАТЬ