Девять дней в июле (сборник). Анна Антоновская

Чтение книги онлайн.

      Вдоль дороги стоял лес с соснами и лежали зеленые поля с кукурузой и желтые с чем-то вроде пшеницы (я не сильна в агрономии).

      На желтых полях пыхтели комбайны.

      За каждым комбайном ходили аисты.

      Когда комбайн решал передохнуть, и комбайнер спрыгивал на желтое колючее поле, к нему подходил степенный аист, заглядывал в лицо и выразительно щелкал клювом.

      Не нужно знать аистиный язык поз и движений, чтобы понять смысл мессиджа.

      – Мужик, – говорил аист, – я понимаю, ты устал, пойми и нас, сентябрь на носу, ты прикинь, где мы, а где Южный Судан, крыльями так намашешься, что Африка не в радость, а полевые мыши – богатая белками и витаминами пища, ты, мужик, прости, что пристаем, но ноги размял – давай уже работай.

      Комбайнер смотрел в направлении Южного Судана, вздыхал, возможно матерился, но лез в кабину.

      А в небе парили аисты-разведчики, сканировали местность на предмет неучтенных комбайнов.

      Рано или поздно какой-нибудь ученый напишет диссертацию о влиянии аистов на повышение темпов уборки зерновых в республике.

      А остальные, не такие ученые, просто подумают, глядя на аистов, комбайнеров, рыжего кота на лавке у деревенского дома, подростков, играющих в футбол на опушке, двух барышень-велосипедисток, дородную тетку у колодца, кудлатую собаку рядом с ней – подумают: «Мы все одной крови».

      А потом еще раз посмотрят по сторонам, вздохнут удовлетворенно и додумают: «Что и требовалось доказать».

      QED.

      О Николаях

      В местах скопления теток я беззащитна.

      Тетки чувствуют это и любят рассказывать мне полынные повести своей жизни.

      Идешь сдавать мужнины ботинки в починку, оглянуться не успеешь, как уже зажата в углу между пыльной дифенбахией и инвалидной аустроцилиндропунцией и выслушиваешь печальную историю о том, что и Николай тоже оказался бездушной скотиной.

      Из горьких рассказов можно составить солидный том, пронизанный любовью и коварством и населенный николаями и подлыми разлучницами и интриганками.

      «Но и Николай оказался бездушной скотиной. Воспоминания очевидиц».

      Книга пользовалась бы заслуженным успехом у оголтелых феминисток, склонных к гендерному терроризму, и служила бы неисчерпаемым источником вдохновения для сериальных сценаристов.

      Несгибаемым источником – как я недавно прочла в одном романе.