Приходские истории: вместо проповеди (сборник). Майя Кучерская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с толку, она вообще как-то поутратила свое смирение и всё пыталась отца Андрея расшевелить, открыть ему глаза. Но батюшка и сам всё видел, всё понимал, а чего не видел и не понимал, того понимать и видеть не хотел. И отмалчивался на все матушкины призывы.

      Матушка, видимо, начала чахнуть. Удивительно просто. Начала чахнуть. Батюшка повел ее к лучшим кремлевским врачам. Но врачи только руками развели: никаких шансов, скоротечный рак желудка, разрезали и зашили обратно: уже поздно. И вскоре матушка отдала Богу душу. Умерла она в мире с собой и батюшкой – по милости Божией у нее почти не было болей, она только таяла и слабела буквально с каждым днем, пока не ослабела совершенно. Перед смертью она не говорила батюшке никаких красивых слов, не давала благословений и заветов, просто сказала: «Вот и всё, Андрюшенька». И в сознание после этого не приходила.

      Через неделю после ее похорон батюшке пришло по почте письмо. Конверт без обратного адреса, удлиненный, чуть голубоватый, внутри черно-белая фотография. А на фотографии их старенькая, покосившаяся избушка с ситцевыми занавесками, по окна в снегу. Из трубы идет дым. На заднем плане видны развалины церкви. Отец Андрей обвел глазами новенькую, с иголочки квартиру, надежно мигающий зеленый огонек сигнализации у выключателя в коридоре, прислушался к тихим шагам вышколенной охраны за дверью, выглянул в окно, где под парами стояла с водителем его черная «ауди», посмотрел на матушкин портрет, висевший на стене, и тихо проговорил:

      – Наденька, слишком поздно.

      Потерянный рай

      В небольшой сельской церкви – ской губернии служил один батюшка. Приход у него был немноголюдный, десять бабушек да летом – дачники. За хор и чтеца была у батюшки собственная матушка, редко кто находился подпеть ей.

      Матушка была особой тонко чувствующей, да еще и с, что называется, «близкими слезами». И вот начнут они служить, наступит какое-нибудь любимое матушкино место в службе, и она уже тихо плачет. До того жаль ей потерянного рая, потому что в эти минуты она особенно остро ощущала именно это: рай потерян. Сначала плачет тихо и одновременно поет, это еще было ничего, но служба продолжается, а ей всё горше. И до того доходило, что уже и петь она не могла от растущих рыданий. А петь-то надо! И читать тоже – громко да внятно. Но как тут возгласишь, когда реально душат слезы?

      В общем, батюшка был всем этим сильно недоволен. Выходил он из алтаря, службу останавливал, делал своей чтице-певице строжайшие выговоры, истерики велел немедленно прекратить. Не помогало. То есть помогало, но ненадолго, до тех только пор, пока матушка не вспоминала: раю мой раю потерянный, и здесь его нет. И вот однажды терпение у батюшки кончилось. Вышел он из алтаря и ка-а-ак даст матушке затрещину. Да еще одну, да еще. И что же? Матушка на него ничуть не обиделась, но с тех пор научилась плакать безмолвно, направлять слезы внутрь, так что никто их теперь не замечал. Плачет, а служба все равно идет – ровно, степенно. Священник не нарадуется: никто больше не всхлипывает, ничто его не отвлекает, прихожане, если СКАЧАТЬ