Русская недвижимость. Рассказы – 3. Ельцмаксимир

Чтение книги онлайн.

      – Не верьте ей, граждане! – перекрикивает её продавец. – Вы только посмотрите! Вы только обратите внимание, как её животина эту собачачину мечет! Разве коты жрут собачье мясо? Они его на дух не переносят. Они на него фыркают. Поклёп! Какому-то бешеному коту поверили, а мне нет! Да я после такого раза на рынок к вам и носа не покажу…

      Тут гром-баба запыхтела от негодования, видно, за прошлое бабкино оскорбление, по поводу её мутации, грудью, как асфальтовым катком, на бабулю поехала.

      – Подите-ка вон отседа! Вместе со своим котом, извольте! Он у тебя ненормальный. То фыркает на мясо, то жрёт его без памяти. – И народ за ней подался.

      – Люди-и! – пищит бабулька из-под тётеньки. – Он у меня ещё маленький. Он ещё неопытный, ошибиться может…

      – Ага, он ошибиться может! А я из-за него, вон, всю харю этому лицу разукрасила. Из-за твоего кота сама себя и людей, в какой конфуз ввела. Ошибся он, ха!

      – Катись, катись отседова!

      – Ходют тут разные, наводят тень на плетень до умопомрачения. В заграничных окороках дебилизм обнаруживают, на рынке – собачачину.

      – Умники! Видали мы таких…

      – Пшла вон!

      Выдавили бабульку из очереди совместными усилиями и прекратили собачиться. Опять в очередь встали. Успокоились. И глаза друг от друга прячут.

      А очередь Пети Лапкина. Стоит, мнётся перед прилавком. Вилкой в шмат, какой получше, целиться. А решиться не может. Уж люди роптать стали, тётенька с боку стоит, усом дёргает, того гляди взбесится.

      А Петю как заклинило. Не хуже бабки стал к мясу придираться. Смотрит на него, а изнутри воротит. Глянул на продавца, а у того рожа бурая, глаза красные, зубы жёлтые… Так и хочется фыркнуть на эту собаку.

      И фыркнул. Бросил вилку, как пику, в мясо и ушёл из очереди.

      А ноги как ватные, того гляди подломятся. И волосы как будто бы зашевелись, покидать тело начали что ли…

      Вот они, как сказываются, инъекции Бушевой курятины, ‒ кости размякли!

      А чем ближе к дому подходит, тем всё больше одолевать сомнения стали: может, зря фыркнул? Может жена, дети поели бы? Та же тёща, дай Бог ей лет до ста дожить, а то и дольше. Не её пенсия, так бы и этой собачатинки взять не на что было. Да и себя перестраивать как-то надо, хватит куражиться. Сказывают сведущие люди, что полезная она, собачатина, для здоровья в особенности. И без инъекций всяких. Собачки-то на вольных хлебах свои окорочка наращивают. И, вообще, злости прибавляют, по себе чувствуем. Вон, давеча, как распалились. Готов был сам на продавца кинуться, в глотку вцепиться.

      Тут Лапкин вспомнил про дебилизм и про бабульку и стукнул себя кулаком по бедру с досады: вот старая! Поднесла ж тебя нелёгкая со своим придурком котом! Теперь будешь на всякое мясо фыркать…

      Он издал звук, напоминающий брёх, скрипнул зубами. Развернулся и решительно, едва с трамваем не столкнувшись, пошёл обратно на рынок, за собачатиной.

      И опять опоздал. Не досталось. Продавец весы упаковывал.

      – Вы, граждане, приходите через день-другой, – говорил, – СКАЧАТЬ