Бен-Гур. Льюис Уоллес

Чтение книги онлайн.

      – Я слышал, как Измаил говорил это моему отцу прошлой ночью. Согласен, новость не заслуживала бы большего доверия, если бы исходила от египтянина – египтяне позабыли, что такое правда, или хотя бы от идумеянина – эти никогда не знали правды. Но, чтобы тебя совершенно уверить, скажу, что сегодня поутру видел центуриона (командир подразделения) из башни, и он рассказывал, что приготовления к приему продолжаются: оружейные мастера чистят шлемы и щиты, золотят орлы и шары, давно уже опустевшие комнаты приводятся в порядок – вероятно, ввиду увеличения гарнизона корпусом телохранителей высокой особы.

      Нет возможности вполне описать стиль ответа – тонкие оттенки выражения всегда ускользают от власти пера, и читателю может помочь только воображение, а для этого он должен вспомнить, что вежливость как свойство римского ума почти исчезла. Философия заступала место религии, а сатира до такой степени замещала почтительность, что ее можно было встретить в любом разговоре, как приправу к мясу, как аромат в вине. Молодой Мессала, воспитывавшийся в Риме и только что возвратившийся оттуда, усвоил эти перемены. Едва заметное подергивание нижнего века, сопровождаемое решительным раздуванием ноздрей, было лучшим средством придать себе вид полного равнодушия ко всему окружающему. Паузы в разговоре как бы давали слушателю время хорошенько усвоить счастливую мысль говорившего или понять соль злой эпиграммы.

      Такая пауза последовала и после намеков на египтянина и идумеянина. Краска, покрывшая щеки еврейского юноши, сделалась ярче. Может быть, он и не слышал последних слов, ибо оставался спокойным, рассеянно глядя в глубину пруда.

      – Помнишь, в этом саду мы прощались. «Мир с тобой» были твои последние слова. «Да сохранят тебя боги», – сказал я. Сколько лет прошло с тех пор!

      – Пять! – отвечал младший юноша, глядя в воду.

      – Да, тебе есть за что благодарить… Кого? Ну, хоть богов, все равно. Ты стал красавцем, греки назвали бы тебя прекрасным во цвете молодости! Если бы Юпитер нуждался в другом Ганимеде, какой бы прекрасный виночерпий вышел из тебя. Скажи мне, о мой Иуда, почему тебя так интересует приезд прокуратора?

      Иуда устремил свои большие глаза на вопрошавшего – взгляд его был серьезен и задумчив. Встретившись с глазами римлянина, он отвечал:

      – Да, пять лет. Я вспоминаю минуту разлуки: ты отправлялся в Рим, я видел, как ты волновался, я и сам плакал, потому что любил тебя. Годы прошли – и ты вернулся ко мне возмужавшим и величественным. Я не шучу – и все-таки… и все-таки мне хотелось бы видеть в тебе того Мессалу, с которым я тогда расстался…

      Тонкие ноздри Мессалы насмешливо вздрогнули, и он протяжно сказал:

      – Нет, нет, ты не Ганимед, мой Иуда, а оракул. Несколько уроков моего учителя риторики, живущего близ Форума, необходимы для тебя. Я дам тебе письмо к нему, если ты благоразумно согласишься послушаться совета, СКАЧАТЬ