Сутта-Нипата. Сборник бесед и поучений. Буддийская каноническая книга. Сборник
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Сутта-Нипата. Сборник бесед и поучений. Буддийская каноническая книга - Сборник страница

СКАЧАТЬ ной.[1]

      В Сутта-Нипате очень мало легендарных элементов. За исключением отдельных, весьма немногих впрочем, преувеличений, таких, например, как встречающиеся иногда невозможные цифры учеников и последователей Гаутамы, некоторые чудесные явления (имеющие, надо полагать, символический характер – например, покрывание языком всей поверхности лица), Сутта-Нипата представляет собой возвышенное изложение столь же возвышенного и глубокого нравственно-философского учения, преподанного более двух тысяч лет тому назад одним из величайших мудрецов мира. Эта сила, огонь, эта особенная красота изречений Гаутамы, которыми так богат наш памятник – ценное украшение всемирной нравственно-философской литературы, могли быть свойственны только действительно вдохновенному человеку.

      Нельзя сомневаться, что изучение восточной философии, в частности буддийской, вступит рано или поздно в фазу полного расцвета. Лингвистическая наука, со своей стороны, сделала немало для такого широкого изучения: многое осмыслила, описала, разъяснила, для многого наметила пути изучения, за что и покрыла себя, в лице своих бессмертных тружеников, неувядаемой славой. Однако полная философская оценка тех самых ценных «сокровищ Востока», которые заключены в его священных книгах, составляет еще предмет надежды в будущем; понимание наиболее важных положений восточной мудрости очень и очень часто пока еще только предположительно. При изучении творений восточной мудрости невольно ощущается отсутствие труда психологов и философов в разъяснении текстов. Думается, изыскания психологов и философов могли бы принести великую пользу делу выяснения истинного духа восточной мудрости. В связи с этим нельзя не поставить в серьезный упрек историкам философии очень малое внимание, уделенное ими философии азиатского Востока. Историки философии отводят слишком много места детальному изложению произведений различных «фабрикаторов систем», перекраивающих, а чаще калечащих идеи немногих светочей философии, – в то же время или совершенно опускают эту великую страницу в истории духа, или посвящают восточной философии краткие и безжизненные очерки, столь же далекие от действительного величия творений восточной мудрости, как далека фотография неба от его живой, бездонной шири и глуби.

      Более глубокое влияние восточной философии на западную едва ли было бы бесплодным. Нашей философии недостает именно того, чем богата восточная, – недостает мощной личной мудрости как начала жизни в духе, благе и истине. Наша философия склоняется на путь рационального познания вечных начал; восточная же – скорее живое сознание бессмертного и бесконечного бытия, глубоко духовное личное соотношение с ним.

      Кто был Будда Гаутама? Постепенное забвение действительного образа Гаутамы в буддийской литературе и превращение его в сказочное, почти уже неземное существо вполне понятно – и мы не бросим камень в тех, кто в наивной любви потрудился над внешним украшением истории жизни этого удивительного человека. Столь прекрасен, необычайно светел был тот образ, таким дивным видением прошел Гаутама по горам и лесам, по чертогам и хижинам далекой Индии, такой чистой, далекой от всего земного, даже в самом источнике своем, казалась мысль его, что удивленные ученики и последователи не могли да и не хотели верить, чтобы это был только человек, земной и смертный, – и сказания о нем, переходя от поколения к поколению, все более и более отнимали его у земли.

      Европейские исследователи буддизма, не связанные с именем Гаутамы сердечными связями долгого теплого поклонения, естественно, легче различили черты его действительного образа сквозь ореол легендарных сказаний, которым, как чудным венцом в лучах правды и суеверия, мечты и мудрости, окружена теперь память о нем у чтящих его народов.

      Однако, если современный исследователь видит в Гаутаме только мудреца, он тем самым не только не развенчивает его, но, напротив, возвышает. Ибо ясно тогда, что в человеческом духе созревали те возвышенные мысли, которые возвестил он людям; что среди земли, ее праха и зла выношено то сознание иного, лучшего, нездешнего – сознание по живости и яркости близкое к действительному созерцанию.

      Великое слово Истины не приемлется равнодушно. Оно встречается жаркой любовью теми, чьему смущенному духу в том слове засветилась радость разрешения; но люди, которых оно обличает, для чьей порочной и презренной жизни в том слове видится не свет успокоения, но пламя стыда и совести, – те на призывы к чистой и бессмертной радости отвечают только новым бушеванием злобы.

      В немногих словах Истины, за много веков пронесшихся над землей, есть живая дивная сила. И этой силой, запечатленностью те слова так отличаются от слов обычного людского понимания и научения, родившихся среди забот земной жизни, ее раздоров, борьбы, в ее неприветливой атмосфере! Та сила слов Истины никогда не иссякнет. Переносясь через века и народы, говоря всем, но не всеми понятое, как бы минуя непонимающих, невнемлющих, слово Истины проникает в душу того, кто, окруженный злом и порочностью, провидит чистое, безгрешное бытие и среди неправды тоскует по бессмертию любви, правды и счастья. СКАЧАТЬ

<p>1</p>

Кроме настоящего полного перевода Фаусбелля, изданного им в 81　г., в специальных журналах встречаются отдельные сутты настоящей книги в переводе других ученых. Относительно нашего русского перевода мы должны сказать следующее. Во-первых, где только можно было без ущерба для интересов изучения, мы опускали географические названия и собственные имена, ничего не говорящие современному читателю, но своей нередкой громоздкостью нарушающие плавность чтения. Во-вторых, мы выпустили несколько несущественных строф, которые легко могут показаться не вполне благопристойными, хотя в действительном своем символическом характере и не содержат ничего дурного. Во всем остальном мы старались держаться возможно более близко к тексту Фаусбелля.