Творимир только в сумерках добрался до дома. Вся столица уже знала о пекарском состязании, разделилась на две стороны, а на третью ладошкой махнули да забыли.
– Не печалься, муженёк, я исполню желание твоего батюшки, – сказала за ужином жена, видя, в каком расстройстве находился муж. Даже к квасу не притронулся. Горечь запивал простой водой. Не помогал хмель забыться ему.
– Да как ты своими лапки тесто месить будешь!? – буркнул на неё Творимир. Чуть ли ни с злобой.
– А ты не смотри на мои руки, лучше погляди на результат, – и показалось, что жаба усмехнулась, сидя по центру стола.
– Я прикажу тебе помочь.
– Ты настолько не веришь своей жене? – и снова огорчили её слова мужа. Жаба посмотрела на Творимира, вздохнула и печально продолжила. – Не переживай обо мне, муженёк, просто занимайся своими делами, а на заре четвёртого дня приходи в приспешню и посмотри, на что гожусь я. Спокойных снов, – и ускакала она в свои палаты.
Слуги с печалью смотрели на господина, но против него и хозяйки не пошли, принялись с содроганием ожидать исход третьего дня.
Все три дня никто не видел, чтобы жаба спускалась в приспешню, только ночью шорохи слышались да стук в ступе. Все спали дремучим сном. А жаба одна-одинёшенька выполняла всю работу, изнывала от тяжести мешков сахара, муки; месила она лапками тесто, не жаловалась.
В ночь третьего дня по дому Творимира начал разноситься прекрасный аромат хлеба. Жители терема вдыхали эти ароматы, наслаждаясь, а труба печи передавал запах белого хлеба по всему Славграду. И каково было удивление, когда Творимир спустился на бабскую сторону, на самой заре, перед отъездом, и увидел по центру стола белоснежное полотенце, расшитое искусными узорами снежных цветов, а на нём невиданной красоты хлеб, мягкий, сладкий, пышный. Настоящий каравай. Мужчина, увидев работу жены, удивился, растормошил слуг, стоявших у него за спиной и, как и княже, не верившим глазам своим, и побежал в хоромы супруги, надеясь на чудо, но оно не произошло. Жаба осталась жабой, склизкой и противной. Спала в низкой люльке у стены. Мужчина спустился вновь в приспешню, завернул хлеб в несколько широких полотенец, сел в повозку и поехал ко двору отца. Там его уже ждали братья и бояре, пожелавшие посмотреть на изделия княжеских жён.
Первый хлеб был и пышным, и красивым, да только жёстким, каким и являлось сердце старшей невестки. Старый князь поджал губы, когда пришлось его испробовать.
Второй хлеб ему не понравился из-за того, что ни сын, ни невестка не смогли сохранить тепло драгоценного хлеба: тот немого почерствел и был холодным.
Третий хлеб Великий князь попросил попробовать всех и оценить, насколько он мягок, лёгок и сладок, как детские приятные воспоминания, окрашивающие в зрелом возрасте серость будней; они не давали забыться в жестоком мире, СКАЧАТЬ