Олеандр. Антонина Сергеевна Каткова

Чтение книги онлайн.

      Снова Бихтуриус был рядом со мной. Он закричал:

      – Смелее! Смелее! Иди вперед и никогда не сдавайся, как бы тяжело тебе не было!

      Голос Бихтуриуса доносился все слабее, и ветер уносил слова прочь, тени исчезали, а я лишь раздвигал руками воздух, словно плыл. Вот я освободился от той тяжести, которая сковывала мои ноги, все стало разъясняться, и мне надо было поспешить в школу. Книгу я взял с собой, чтобы на уроках внимательнее изучить ее. Солнце вышло и снова так ярко светило, что в глазах отражались маленькие солнечные зайчики. И было приятно, что после очередного холодного пришествия теней и темноты, стало снова тепло. Иногда греет спину шар и прогревает все внутри. Так становится приятно. Особенно, если в тебя проникла эта боль в легкие, что дышать сложно.

      Этих маленьких бунтарей били тонкими прутьями прямо по пальцам, мне приходилось наблюдать похожие телодвижения, когда кран был настолько испорчен, пересохли трубы, мне в то утро было уже невозможно вымыть грязную посуду. Впервые в жизни, мне захотелось как-то убраться на кухне, сложить одинаково столовые предметы, уложить все толстой тканью рядом с раковиной и постелить свежую скатерть на стол. Потом вымыть руки несколько раз, освободив их по локоть, закатив рубашку, вымыть размокшим мылом. Можно было прожевать кусок мыла, но вкуса я давно уже не чувствовал, если и прожевать, то можно будет разговаривать уже с идеально, чистым ртом. Но сейчас за гранью двери, в этом самом пространстве угасающего света, мне нужно было собраться и побежать в здание, где таких вот бунтарей приставляли к углу стены, потом не давали им практически весь день ни капли воды, но я стоял в углу и обдирал эти обои, промокшие от моих слез. Потом, когда я научился писать, так как писал я корявым почерком, с множеством ошибок, мне нравилось писать иероглифами, выписать эти палочки, потом накрывать их крышей другой диагонали. Во мне загоралась идеи формулы. Мне всегда хотелось ставить эти дроби, потом знаки равно, все же точные науки меня привлекали, и я в уме вычитывал скорость набухания влажной бумаги, какие именно изменения происходили с клочком. Бумага съеживалась, потом взбухала, потом можно было пальцем разорвать, вновь склеить, или загнуть углы, а потом вычесть под каким углом будет бумага высыхать. В суммарном выходе из всего, мне нужно было закрыть за собой дверь, положить ключ под вазу, либо закинуть ключ в почтовый ящик. У нас были низкие ступеньки, небольшой огород без забора, и множество изголодавшийся кошек, разгуливали вокруг. Конечно, собакам мне приходилось радоваться больше. Собаки обычно мне говорили, что теперь пора отсюда скоротечно исчезать, чем быстрее, тем лучше, а кошки, только и ждали, когда я смогу приоткрыть им дверь на кухню, чтобы они как следует, похозяйничали, навели порядок, да и возможно, научили меня прислушиваться к словам собак. Да, тогда я не закрывал дверь, оставлял им проход, и поспешил снова в школу. Ничего не менялось, мои проявления чувств были уничтожены.

      Наконец СКАЧАТЬ