Искушение. Максим Анатольевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ      Ковалев ловил каждое Ольгино движение, слышал каждый удар сердца. Несмотря на густой снегопад и пронизывающий холод, он чувствовал её – от кончиков красивых черных сапожек до кисточки норковой шапки того же цвета. Хотя «чувствовал» – не то слово: сейчас он почти был ею. Большая снежинка задела её длинные ресницы – и он моргнул вместе с Ольгой, порыв ветра поднял низ её пальто – и Вадим поежился от неожиданного прохладного дуновения. Единственным, чего он не понимал и что не чувствовал – была душа девушки, а потому прозвучавший ответ стал откровением в ощущениях призывника:

      – Не знаю. Наверное, буду. Ладно, Вадька, пока.

      – Да ты что, Оленька? Почему «наверное», если я тебя… Я люблю тебя, Оля.

      – Пока, Вадик. Зачем же ты говоришь такое? Вот сказал – так сказал… мы же не до такой степени с тобой…. Там видно будет.

      – Что… видно будет? Я сейчас, Оля, не шучу. Между прочим – не в санаторий уезжаю. Ты знаешь, всякое может случиться. Я просто хочу, чтобы ты знала о моем к тебе отношении… Ты за меня пойдешь?

      – Перестань, Вадик. Глупости какие…

             И все. Примерно через год Ольга вышла замуж за его одноклассника. Она так никогда и не узнала любви человека, лежащего теперь без сознания на поляне далекого украинского леса. Как-то раз, стоя в наряде, он прочел в дембельском альбоме одного из старослужащих стихотворение, возбудившее в душе чувство непреодолимой тоски по Ольге. Возбудившее – и тут же охладившее к ней навсегда:

      «Ладно, солдат – ничего, что война,

      Главное – жив. Сочтешься.

      Плюнь на неё – ну, не знала жена,

      Что не убьют, вернешься.

      Слезы для старых, а ты молодой:

      Всё еще будет, будет.

      Ты в лазарете, а значит – живой.

      Кто же за жизнь осудит?

      И не смотри, что глаза отвожу,

      Сам поначалу злился:

      Что твоей маме потом расскажу –

      Сын недозастрелился?…

      Врач что-то врет, о здоровье твердит –

      Ты этот бред не слушай:

      Ранен без боя – почти что убит,

      Если стрелялся в душу…»

             Представив себя лежащим на больничной койке после самострела, Вадим дал себе слово не написать Ольге больше не единого письма. «Да и хрен с ней» – много раз повторял потом про себя Ковалев…

      – Что случилось, Ковалев? Кто стрелял?

             Темно-зеленая косынка была завязана на худой шее командира. Над косынкой тряслась озабоченная голова Бедного, то и дело сплевывавшая в сторону. Недели две назад он бросил курить и вместо этого стал плеваться, как сумасшедший. Острые на язык матросы тут же пошло окрестили его «Концом». Прозвище настолько всем понравилось, что очень быстро было принято на вооружение даже служившими с Бедным офицерами.

      – Кто ранил, боец? Ты меня слышишь?

      – Да…так СКАЧАТЬ