говорит женщина. – Сказал, что будет завтра к пяти. Значит, ты сам привезешь отца? Хорошо, будь осторожен в пути. Кстати, у твоего сына новая девушка, с ней он завтра и явится. Итальянка. Не говори – всю Европу уже перепробовал! Да, пора бы – все-таки двадцать пять уже. А чего искать? Вон, напротив, у Соколовых какая дочка растет! Восемнадцать. Да ты у меня такой же бабник был, пока мы с отцом тебя не женили… Передай Ляле привет, чтоб ты без нее делал… Ты сейчас где? А потом? На метро? Да, так быстрее. Я? Я договорилась с дядей Сережей, и сегодня мы едем к нашей бабушке на могилку. Не хочешь присоединиться? Да, годовщина. Подумать только – уже тридцать лет как ее нет! Просто ужас, как время бежит! Ты вспоминаешь ее хоть иногда? Правильно, молодец… Да, верно, святая была женщина, царство ей небесное… Ради нас только и жила… Между прочим, могла бы жить да жить, если бы не этот чокнутый француз. Кто такой, откуда взялся – до сих пор не пойму! Уж не знаю, что он ей там наговорил, но она им буквально бредила. Он ведь и со мной разговаривал… Да, помню, с тобой тоже пытался. Не люблю об этом вспоминать. До сих пор дрожь пробирает, как вспомню. Чертов экстрасенс – смотрит в глаза и читает тебя, как книгу! Да нет, ничего такого особенного… Про дедушку твоего… Но так складно и точно – до испуга! Я, конечно, старалась его избегать, а вот бабушку твою он прямо-таки околдовал. Говорил с ней подолгу, какую-то книжку на французском подарил. Она ее с тех пор все время при себе держала. Велела с ней и похоронить. Так и ушла от нас с книжкой в руках. Тихо ушла, с улыбкой. Всем бы так… И вот что странно: с одной стороны она буквально ожила – повеселела, засветилась, заулыбалась, а с другой стороны, будто спохватилась – заторопилась, заспешила, стала мне говорить, что ей пора, что ее дедушка ТАМ ждет и все такое. Нет, ну ты представляешь, а? Я даже думала, что у нее что-то с головой… Но ведь во всем остальном она вела себя совершенно нормально! Вот что хочешь, то и думай… Да, он был на похоронах. И как только прознал? Ведь мы ему не сообщали! Нет, больше у нас не появлялся. А кто его знает! Если жив, то ему сейчас за семьдесят. Ладно, что-то мы с тобой заговорились. Все, не буду больше тебя отвлекать. Пока. Будь осторожен…
Матвей стоит позади женщины и едва сдерживает слезы. Он уже понял, кто она, с кем разговаривает, и кто был тот молодой человек внизу.
Это были его дочь, внук и правнук.
Матвей обходит кресло и смотрит на дочь. Та глядит поверх молодых берез куда-то вдаль с рассеянным выражением лица. Она постарела, но выглядит молодцом. С веранды открывается чудесный вид: молодые нежно-зеленые березки с неподвижными листьями, темная зелень елового массива, голубое зеркало озера, щебетание птиц, прозрачный воздух, распустившийся букет полдневной свежести создают ощущение покоя. Матвей стоит рядом с дочерью, растроганный и умиротворенный. Так продолжается несколько минут, затем картина теряет очертания, расплывается и исчезает.
– Что вы со мной делаете… – шепчет Матвей, – что вы делаете…
10
– Что это было? – уняв волнение, сухо спросил Матвей.
СКАЧАТЬ
