Что же, поиграем по-взрослому! Я выпустил по ним очередь, они поняли, что обнаружены и тоже открыли огонь из карабинов. Началась перестрелка, они медленно, но все-таки обкладывали меня, и это было мне, можно сказать, не по душе, пора начинать действовать иначе. Я прочно взял одного на прицел и плавно нажал на спусковой крючок, на лбу у него образовалась аккуратная дырочка, и он уткнулся рылом в землю. Да, хорошая машинка этот полковничий «парабеллум», и я очень ему, то есть полковнику, благодарен. Я снова взял автомат и выпустил очередь по второму клиенту, он мне ответил, а я стрелять не стал, только громко застонал. Мне нужно было, чтобы он принял меня за раненого и немного приоткрылся, так оно и случилось. Противник еще немного пострелял в мою сторону, но я лишь громко стонал, он окликнул напарника, но тот, понятное дело, ничего сказать не мог. Тогда стрелок приподнялся, немного постоял и, пригнувшись, медленно двинулся ко мне. Я чуть-чуть выждал, а когда оставалось всего несколько метров, внезапно выкатился из-за дерева и выстрелил ему в ногу. Трофейный пистолет снова не подвел меня, противник дико заорал и закрутился волчком на месте, а потом рухнул на землю. Я в два прыжка оказался возле него, моментально обезоружил, схватил за шиворот и подтащил к дереву. Теперь он лишь негромко стонал, зажимая руками рану на бедре, и изумленно пялился на меня. Конечно, я ведь был почти полная его копия. Чертыхнувшись, я стянул с себя все эти фашистские причиндалы и надел свою, пограничную, фуражку. Чтобы знал, говнюк, с кем дело имеет. Но, похоже, переборщил! Этот вояка мелко-мелко задрожал и стал икать, продолжалось это довольно долго, пока я не залепил ему пощечину, он немного успокоился, и между нами состоялся такой разговор:
– Ты кто?
– Франц Козлевич.
– Вот-вот, именно. Я не спрашиваю, как тебя зовут, я спрашиваю – кто ты?
– Полицай, пан офицер.
– Что за должность такая? Давай рассказывай. Я и так понял, что вы у немцев в услужении, но хотелось бы поподробнее.
– Да мы ничего такого не делаем. Следим за порядком, патрулируем улицы, выявляем неблагонадежных.
Его голос слышался все слабее и слабее, он заметно побледнел. Вот черт, видно, перебил я ему бедренную артерию, вот он кровь и теряет. Но мне было все равно, и я задал ему главный вопрос:
– Где наши?
– Я точно не ведаю, где-то под Смо…
Он не договорил, и голова его упала на бок. Вот и все, этот свое оттоптал на белом свете.
Я присел и задумался – да, далековато немцы уже забежали, и тяжеловато будет их оттуда ковырнуть. Но я и подумать не мог, что будет еще намного хуже, что произойдет почти что катастрофа.
А сейчас я сидел в белорусском лесу и думал о том, что делать дальше. А дальше надо двигать к нашим, вот, что дальше! Я собрал карабины полицаев и разбил их об деревья, а еще приобрел я пару гранат, почему-то они по мне не сработали. Живым,
СКАЧАТЬ
