Охота. Станислав Лем

Чтение книги онлайн.

      На следующий день после полудня, когда я сидел дома и читал, мать сказала мне, что у ворот стоит какой-то человек, желающий меня видеть. Она была, конечно, не в духе и спросила, откуда у меня такие престарелые дружки, которые боятся показываться сами и посылают за мной детей дворника. Я ничего не ответил, так как почуял недоброе, и сбежал вниз. Был уже вечер, но лампочки неизвестно почему не горели, и в парадном царила такая темень, что я едва разглядел ожидающего. Это был Харден, чем-то сильно взволнованный. Он попросил меня выйти на улицу. Мы пошли в сторону парка; Харден долго хранил молчание, а когда мы оказались на пустынном в эту пору берегу пруда, спросил, не интересуюсь ли я, случайно, серьезной музыкой. Я ответил, что, разумеется, люблю ее.

      – Ах, это хорошо, это очень хорошо. А… нет ли у вас каких-нибудь пластинок? Мне, собственно, нужна только одна – адажио опус восьмой, Дален-Горского. Это… должно быть… это не для меня, понимаете, но…

      – Понимаю, – прервал я. – Нет, у меня нет этой пластинки. Дален-Горский? Это, кажется, современный композитор?

      – Да, да, вы великолепно разбираетесь, как это хорошо. Эта пластинка – она, к сожалению, очень, понимаете… у меня нет сейчас… средств и…

      – И у меня, к сожалению, не очень хорошо с финансами, – сказал я, засмеявшись несколько неестественно.

      Харден испугался.

      – Милостивый боже, я об этом и не помышлял, это совсем не входило в мои расчеты. Может, у кого-нибудь из ваших знакомых есть эта пластинка? Только взаймы, на один день, не дольше!

      Фамилия композитора затронула что-то в моей памяти; мы молчали минуту, шагая по грязи вдоль пруда, пока я не сообразил, что встречал эту фамилию в газете или в радиопрограмме. Я сказал об этом Хардену. Возвращаясь, мы купили в киоске газету – действительно, симфонический оркестр радио должен был исполнить завтра адажио Дален-Горского.

      – Знаете ли, – сказал я, – проще всего включить приемник именно в это время, то есть в двенадцать четырнадцать, и ваш друг сможет прослушать адажио.

      – Тсс, – прошипел Харден, неуверенно оглядываясь. – Увы, этого нельзя сделать, он… я… Он в это время работает и…

      – Работает? – произнес я с удивлением, ибо это совершенно не вязалось с образом одинокого, полубезумного, беспомощного старика.

      Харден молчал, словно подавленный тем, что сказал.

      – А знаете, – сказал я, следуя внезапному порыву, – я запишу вам это адажио на моем магнитофоне…

      – О, это будет великолепно! – воскликнул Харден. – Я буду вам бесконечно благодарен, только не сможете ли вы одолжить мне магнитофон, чтобы… чтобы потом можно было воспроизвести?

      Я невольно усмехнулся. С магнитофонами у коротковолновиков – целая история: мало у кого есть собственный, а каждому хочется записывать передачи, особенно из экзотических стран, и поэтому счастливого обладателя постоянно СКАЧАТЬ