За рулем чужой жизни. Диана Дмитриевна Даткунайте

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Но они кололи меня успокоительными и тащили в операционную, не видели, что мне и так было плохо.

      Тихий стук заставил содрогнуться всем телом. Это был отец, но я спиной чувствовала, что он не один. Слишком сильно давили на меня их взгляды.

      – Пора.

      Меня повели по белому коридору, а внутри начала зарождаться обида. Мне хотелось, чтобы рядом был кто-то родной, кто поддержит меня. Отца я не смогла засчитать за такого человека. Но был еще один. Пусть я и винила его сначала, но только спустя время все же смогла понять, кто не дал мне окончательно сломаться в этих отбеленных стенах, пропахших хлоркой. Он приносил мне сладости и цветы, пусть и не лично. Он упрашивал отца выпустить меня ненадолго на свежий воздух. Об этом рассказывала мне одна из медсестер, которая, кажется, тайно воздыхала по нему. А несколько раз он, видя мое состояние, просил отменить операции и остановиться, прекратить мучить меня.

      Именно его взгляд помог бы мне взять себя в руки.

      Но его не было.

      Вадим не пришел.

      Я осталась совсем одна в своей маленькой клетке, которую скоро увеличат с помощью бетонных стен и колючей проволоки.

      ГЛАВА 8

      Пока человек чувствует боль, он жив.

      Пока человек чувствует чужую боль, он – человек.

      ДНЕВНИК

      День 4

      Как бы банально это ни звучало, здравствуй, дорогой дневник. И не “дорогой”, потому что я тебя люблю или что-то в этом роде, а потому что ты дорого мне обошелся. Пришлось отдать теплый осенний свитер и несколько пар носок. Эти четыре дня были тяжелыми, хотя, сколько себя помню, еще не было ни одного простого дня. Так зачем ты мне? Я отвечу: чтобы не сойти с ума. Когда человеку грустно или одиноко, он вспоминает самые светлые моменты своей жизни и улыбки близких людей. И вот что я поняла. Пусть я в сознание чуть больше трех месяцев, ни один человек за это время не подарил мне улыбки. Мне просто нечего вспоминать.

      В камере нас четверо. Их взгляды хищны, словно у диких зверей. Сколько они здесь? Наверное, долго. Черты их лиц словно смазались о стены камеры. Я даже не могла сказать с точностью, сколько им лет – их грубые морщины проступили вовсе не от возраста.

      Их имена до сих пор оставались для меня не известны. Я не спрашивала – они не говорили. Кликали друг друга по фамилиям, написанным на тканевых бейджиках. Для меня же было особенное прозвище “Эй, ты!”. К счастью, трогать они меня не стали. Тут нужно сказать спасибо начальнице колонии, которая лично вызвалась сопроводить меня в первый день, чтобы предупредить сокамерниц о моем физическом здоровье и “пустой черепушке”. Вот только физически я чувствовала себя прекрасно, разве что легкая тошнота по утрам осталась, но и таблетками, выписанными Виленским, меня продолжали травить.

      Душа болит.

      День 5

      В камере нет зеркала. Зато оно есть в общей душевой. Сегодня в первый раз попала туда вместе с остальными. Прошла мимо зеркала, СКАЧАТЬ