Одесская сага. Ноев ковчег. Юлия Артюхович (Верба)

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ радуешься? Счастливая будешь! Обязательно будешь! Спи, дочечка, отдыхай, намаялась. Я присмотрю.

      Фира с Нилочкой на руках вышла из комнаты и достала из кармана юбки николаевский червонец.

      – Спасибо вам! Чаю хотите?

      – Это очень много, – засмущалась акушерка.

      – Это моя первая внучка. Такая радость дорого стоит, – сияла Фима.

      Петька приедет из рейса на следующий день усталый, пропахший машиной, маслом, гарью, пóтом.

      – Мам Ира, а Женька дома?

      – Дома-дома. Дрыхнет еще. Но у меня до вас разговор серьезный, Петр Иванович. – Фира преградила ему дорогу в темном коридоре. – Значит, так, я требую, даже настаиваю, чтоб больше от тебя не слышала этого плебейского Мама Ира. Надоело! Понятно?!

      Уставший Петька приподнимет бровь:

      – И как же вас величать нынче, Ирина Ивановна?

      – Только бабкой! Бабой Ирой, и никак иначе! – расцвела Фира, но Петька уже не слышал, влетая в комнату. Там, в контровом свете, подсвеченная слабым осенним солнцем, как на полотнах Возрождения, в тонетовском бархатном кресле сидела Женька и кормила грудью Нилочку.

      – На, держи! – устало выдохнет она.

      – А мама чего не заходит? – спросит к вечеру счастливый Петька.

      – А я ей не сказала еще. Акушерка запретила вставать, – с олимпийским спокойствием ответит Женька. Фира за ее спиной пожмет плечами, мол, что я могу?

      – Пойду… пожалуй… порадую… – приподнимется Петька и поплетется по дворовой галерее, пытаясь предположить масштаб и силу гнева и кар египетских от Фердинандовны. Ее строптивая невестка точно подгадала момент, дождалась и таки отомстила и за проклятья их любви, и за проигнорированную свадьбу.

      – Ишь ты, харáкерная! – милостиво хмыкнет Гордеева и поцелует сына. – Поздравляю, мой мужчина! Ты стал отцом! Пойдем, покажешь мою внучку.

      – Отличная девочка, – развернет Нилочку из пеленок, не глядя на Женьку, Фердинандовна. Прощупает родничок на голове и животик, хлопнет у каждого ушка, заглянет в глаза и покрутит суставы.

      – Я вам не мешаю? – поинтересуется из кровати Женя.

      – Нисколько, – так же спокойно, не оглядываясь, ответит Гордеева и, расплывшись в улыбке, прогудит:

      – Уважил сынок, молодец! Моя! – хмыкнет и поправится: – Наша порода, немецкая, Гордеевская. Кровь с молоком. Ладная девка! И глаза мои! Све-е-етлые! И волосы мои – све-е-тлые, – с садистским удовольствием продолжит. – Ирка, чего стоишь, наливай! Выпьем – нам, бабкам, положено!

      Она допьет графин, потянет за мочки и снимет с себя крошечные темные серьги с осколками бриллиантов, подойдет к кроватке и сунет под матрасик:

      – Полвека их не снимала. Дождалась. И не вздумайте продать – прокляну. Это моей внучке на приданое.

      На бис

      Борщ, который Полька выплеснула в гневе на башку матерщинника-Макара, неожиданно потянул за собой цепочку событий разного характера… В общем, тот почти остывший борщ сработал как выстрел стартового СКАЧАТЬ