Исполняющие мечту. Ольга Эдуардовна Бондарева

Чтение книги онлайн.

      Это был бесценный опыт. Меня не стеснялись, и со стороны могло показаться, что меня не замечают. «Нонсенс, – скажете, – сплоченный мужской коллектив не потерпит на охоте девчонку». Однако терпел. Друзья уважали отца и шли навстречу – он видел во мне сына, о котором когда-то мечтал.

      Когда охотники умолкали, отправляясь в путь сновидений, наступало наше с отцом время. Он в жизни много повидал и прочел. Знаниями любил делиться со мной. Однажды отец рассказал о породах охотничьих собак и упомянул о русской псовой борзой (в дальнейшем для краткости изложения я буду говорить о ней чаще как о «борзой», но должна заметить, что существует много пород борзых). Собаку эту он называл «царской», объясняя тем, что ее жаловали и держали цари. Выведена же она была для охотничьих утех русскими помещиками. Борзая – порода многовековая, редкостная, необыкновенно красивая, но и серьезная. Ею нужно постоянно заниматься – выгуливать на воле, чтобы могла бегать, и регулярно с ней охотиться. С данной точки зрения, в содержании и уходе она сложна. Собака эта уникальная: прекрасна во всем. Чрезвычайно умна, интеллигентна, но одновременно свободолюбива. Не выносит простого приказного обращения. Требует задушевного подхода. Обходится дорого. Одним словом, порода сия недосягаема для обычного смертного, как те ноябрьские звезды на охоте. Она – мечта!

      Я засыпала с воображаемым образом наипрекраснейшей собаки в стоге чахлой, просохшей на воздухе травы и улетала на звезды, прижавшись к отцу. Мягкое, как перина, ложе располагало к волшебным снам. Пушистое, иссушенное солнцем разнотравье будоражило дремлющий мозг восхитительными запахами осенних степей.

      Сено было взбито перед тем, как на него кидали невиданно большой кусок брезента. Затем водонепроницаемый материал складывали пополам и поверху забрасывали тем же сеном. Мы спали в полученной складке, а в ногах располагались собаки. Сытые и счастливые удавшейся охотой, курцхаары, сеттеры и пойнтеры согревали своим теплом наши тела и души. К утру иней серебрил поля и такие же желтовато-бежевые (половые) стебельки, из которых состояло наше одеяло. С годами он серебрил виски отца и его друзей. Но не старели их сердца, питаемые грезами об охоте. А я обрела в охотничьих степях детства собственную мечту и приютила ее в ларчике души.