Линия Сатурна. Александр Аде

Чтение книги онлайн.

      – Остается Ева, Елизавета, Екатерина и Елена.

      – Еще Евгения, – подсказала она. – Женя.

      – С нее, пожалуй, и начнем. Женя, как полагают знающие люди, обычно обидчива, упряма, неуживчива и обожает повелевать. Холодно ‒ не вы. Катя нерешительна, самолюбива и дьявольски горда. Опять не то… Кто у нас еще? Прародительница Ева? Скрытная, завистливая. Впрочем, разумная и нежная. На вас не похоже. Лиза ‒ хитренькая лисичка, непоседливая, амбициозная. А вообще, как считается, человек она добрый. Уже теплее.

      – Почему теплее? – заинтересовалась девчушка.

      – Потому, что вы светитесь добротой, – заявил я убежденно, и мои уши запылали. – Честно признаюсь, я бы остановился на Елизавете, ‒ если бы вы не пожалели меня, постороннего человека. А сострадание – свойство Елены. С детства она замкнута, доверчива, а на деле ‒ жизнерадостная фантазерка. К тому же любопытна – в вас, извините, это чувствуется сразу. Любит чистое и красивое, а ваш халатик вон какой свеженький да отутюженный.

      – Вы астролог, да? – спросила она.

      – Частный сыщик.

      – Ой, правда?.. А что еще можете про меня сказать? – и в ее глазах точно зажглась тысячеваттная лампочка.

      – Вы не замужем.

      – Господи, а это как узнали?

      – Секрет, – загадочно ответил я.

      И едва не подпрыгнул от острого приступа счастья. Никаких оснований заявлять, что она холостячка, у меня не было. Брякнул только для того, чтобы проверить, есть ли у нее благоверный. Окажись она окольцованной, я бы ‒ от отчаяния ‒ вывихнул вторую ногу.

      – Ну, скажите! Пожалуйста! – попросила она.

      В ее словах не было и тени кокетства. Она, как ребенок, просто умирала от любопытства.

      На это я ее и подцепил.

      – А давайте в воскресенье встретимся, скажу, – заявил, наглея на глазах.

      Елена покраснела так, что жаль ее стало до слез. И согласилась.

      Мы встретились, посидели в кафушке. И с этого времени начались наши свидания.

      Нашему роману откровенно недостает огненной ромео-джульеттовской страсти, все до предела буднично, незамысловато. Как у большинства.