Билет в синема. Геннадий Николаевич Седов

Чтение книги онлайн.

      – Василий Михайлович.

      – Да, слушаю вас, Василий Михайлович.

      – Такое дело, господин Дранков. Я написал и ставлю в театре сада «Аквариум» пьесу-былину из жизни Стеньки Разина.

      – Того самого? Из песни?

      – Да, личность в истории известная. У меня родилась идея: сопроводить действие синематографическими живыми картинами. Дополнить ими сюжет. Публика у нас в Москве капризная, трудно чем-либо удивить. А тут театр и синематограф одновременно. Повалят как миленькие.

      – Это как же, не совсем понял? Идет пьеса, на сцене играют артисты…

      – А за спиной у них, на экране, – гость заулыбался, – живая иллюстрация. Представляете? Театральные герои словно бы переносятся время от времени в реальный мир. Ничего похожего в мировой практике театра не было, мы будем первыми!

      – Занятно… – потянувшись к вешалке, он снял и набросил на плечи халат. Глянул на брата: Лева делал непонятные знаки глазами.

      – Премьера, надеюсь, не скоро, есть время почитать пьесу, подумать?

      – Время есть, но затягивать не следует. Премьеру наметили на рождественские праздники, покажем вслед за новой пьесой Андреева. Помещение арендовано, роли распределены, Ипполитов-Иванов пишет музыку. Я и экран уже для живых картин на полотняной фабрике заказал – шесть метров на шесть. Не хуже, чем у Люмьеров в Париже… Дело единственно за вами, дражайший Александр Осипович, решайтесь! Съемочные расходы пополам, театральные на антрепренере, договор… – драматург потянул со столика саквояж, – вот он…

      – Сцен сколько намечается?

      – Пять. Возможно, шесть. Решим на месте. Фильму потом скроете из фрагментов.

      Он хлебнул раз и другой квасу из кружки.

      – Абдильда! – закричал в смежное помещение парильщику-татарину. – Купальный костюм господину!

      Сидели через полчаса в салоне попарившись и поплавав в бассейне, пропустили за знакомство и успех предприятия по рюмочке принесенного гостем шустовского конъячка, закусили балычком и зернистой икрой. Перешли, выпив на брудершафт, на «ты».

      – Волга нам ни к чему, снимать будем рядом, на сестрорецком Разливе, – говорил Гончаров. – Обстановка подходящая: ветерок с залива, волны. То, что надо. Статисты под боком – студийцы вашего Народного дома. Стеньку сыграет трагик Петров-Краевский. Богатырь, выпивоха, фактура, что надо. Бороду приклей, готовый Стенька Разин. Он сейчас на мели, дорого не возьмет. Разбойную ватагу закатим впечатляющую – не меньше сотни статистов.

      – Не просто, – почесал он в затылке. – Расставить по местам, одеть. Учти, Василий Михайлович, я с таким количеством народа дел никогда не имел.

      – Не бери в голову, Осипыч. Будет режиссер, я за сценариста, твое дело снимать.

      – Льву, – скосил он глаза на ерзавшего в кресле брата, – должностежка какая найдется? Он у меня правая рука.

      – Помощник оператора, – последовал ответ, – почасовая оплата за счет антрепренера… Ну, еще по одной? – Гончаров разлил по СКАЧАТЬ