А напоследок я скажу…. Белла Ахмадулина

Чтение книги онлайн.

      Уже рассвет темнеет с трёх сторон,

      а всё руке недостает отваги,

      чтобы пробиться к белизне бумаги

      сквозь воздух, затвердевший над столом.

      Как непреклонно честный разум мой

      стыдится своего несовершенства,

      не допускает руку до блаженства

      затеять ямб в беспечности былой!

      Меж тем, когда полна значенья тьма,

      ожог во лбу от выдумки неточной,

      мощь кофеина и азарт полночный

      легко принять за остроту ума.

      Но, видно, впрямь велик и невредим

      рассудок мой в безумье этих бдений,

      раз возбужденье, жаркое, как гений,

      он всё ж не счел достоинством своим.

      Ужель грешно своей беды не знать!

      Соблазн так сладок, так невинна малость –

      нарушить этой ночи безымянность

      и всё, что в ней, по имени назвать.

      Пока руке бездействовать велю,

      любой предмет глядит с кокетством женским,

      красуется, следит за каждым жестом,

      нацеленным ему воздать хвалу.

      Уверенный, что мной уже любим,

      бубнит и клянчит голосок предмета,

      его душа желает быть воспета,

      и непременно голосом моим.

      Как я хочу благодарить свечу,

      любимый свет ее предать огласке

      и предоставить неусыпной ласке

      эпитетов! Но я опять молчу.

      Какая боль – под пыткой немоты

      всё ж не признаться ни единым словом

      в красе всего, на что зрачком суровым

      любовь моя глядит из темноты!

      Чего стыжусь? Зачем я не вольна

      в пустом дому, средь снежного разлива,

      писать не хорошо, но справедливо –

      про дом, про снег, про синеву окна?

      Не дай мне Бог бесстыдства пред листом

      бумаги, беззащитной предо мною,

      пред ясной и бесхитростной свечою,

      перед моим, плывущим в сон, лицом.

      Кто же был так силен и умен?

      Кто мой голос из горла увел?

      Не умеет заплакать о нём

      рана черная в горле моём.

      Сколь достойны любви и хвалы,

      март, простые деянья твои,

      но мертвы моих слов соловьи,

      и теперь их сады – словари.

      – О, воспой! – умоляют уста

      снегопада, обрыва, куста.

      Я кричу, но, как пар изо рта,

      округлилась у губ немота.

      Задыхаюсь, и дохну, и лгу,

      что еще не останусь в долгу

      пред красою деревьев в снегу,

      о которой сказать не могу.

      Вдохновенье – чрезмерный, сплошной

      вдох мгновенья душою немой,

      не спасет ее выдох иной,

      кроме слова, что сказано мной.

      Облегчить переполненный пульс –

      как угодно, нечаянно, пусть!

      И во всё, что воспеть тороплюсь,

      воплощусь СКАЧАТЬ