Размышления в окружении мотыльков. Путь детства. Роман Игоревич Журко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ все вокруг и держалось. И росла во мне вера, что если такие величественные крылатые львы и быки покорились всем этим святым и стали служить подле, то, может, и правда все это. И нечего тут вести споры, есть ли кто там в небесах, кроме дождя и грома, или нет. Есть ли душа или нет, куда важнее, как мне показалось, ощущение некой высшей силы, перед которой можно склониться, даже если ты царь и король вроде крылатого Льва. Склониться и стать существом где-то между землей и небом, не сходя со своей звериной дорожки.

      В остальных образах я читал красоту мысли и победу образа над самим происшествием. Георгий Победоносец, пронзающий змея одной лишь спицей. Нерукотворный лик Христа, его кровь и пот на пути к Голгофе, застывшие на льняном платке, поданным девушкой Вероникой. Его последний портрет при жизни, неповторимый и точный. На горе его ждала вершина мук, о которой он знал, знал все и остался. Его дух нельзя было убить. После этого он и воскрес. С тех пор я, наверное, и рисовал его на всех своих пиратских кораблях. С ним они б точно не знали ни глупой смерти, ни голода, а по ночам, когда в море смотреть некуда, он бы рассказывал свои притчи, и все бы кивали ему в такт постукивающим о борт волнам. На моих рисунках он всегда улыбался, синий нимб над его головой ярко светился желтым, а нос был повернут налево, как L, по-другому я рисовать еще не умел. Я б, конечно, мог срисовать нос с икон, но на них нос был выделен незаметно и так тонко, что у меня бы вышла все та же L, только с дырками в неопределенных местах. Папа говорил, что мой прадедушка был иконописец и нарисовал этих икон с тысячу, а то и больше, но подписывать те иконы было нельзя, поэтому и не найти их теперь, как ни старайся, и свечки в подсвечники ни вкручивай – не найти.

      Тетя Люба помогла мне составить молитвослов. Печатными буквами, большими, как цифры индекса на щеке конверта. Я как мог, не дрожа, переписал «Отче наш», а потом и все остальные молитвы, которые мне посоветовала тетя. У нее была своя иерархия, которую я уже и не вспомню.

      А вот истории про бесов… У-у-у-у-у! У! Она столько вживалась в роль рассказчика, сколько мог весь ее преподавательский состав позади. Голоса бесов выходили как на коньках. Ей-богу, торпедами! Бесы у тети Любы были повсюду, но лишь отлично подвыпившим людям они являлись в полный рост. Ни скверна голоса, ни взгляд падучий, ни под маской красной, а целиком, без штанов. Иногда они принимали обличия людей, но в основном, желая тут же лишить человека рассудка и под шумок умыкнуть его душу, представали как есть. С обугленной от адского пламени кожей. Острой физиономией, уже строчащей дымом по воздуху тебе приговор, со свитком грехов в тонкой клешне, с острым, как семерка червей, хвостом, бьющим по земле хлыстом и копьем. Тетя Люба рассказывала, что меня тоже преследует бес, идет ровно по моим следам, записывая за мной грехи, науськивает к плохому.

      Конец ознакомительного фрагмента.

      Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

      Прочитайте эту книгу целиком, СКАЧАТЬ