Веха. Владимир Павлович Песня

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ двору, стоял единственный трактор на железном ходу. Тракторист, дядя Стёпа, весь вымазанный до неузнаваемости, пытался его завести, но всё было тщетно, и он крыл всю округу отборным, деревенским матом, загребая в кучу и чертей, и матерей, и царей. Вообще мат у нас, повсеместно, был вроде фольклора, матерились буквально все, даже женщины крыли налево и направо! Молодёжь побаивалась взрослых, но когда оставались своей компанией, то тоже забывали другой язык! Наш отец, матерился очень редко, мать вообще никогда не говорила матерных слов, мой брат Александр, тоже не ругался, и всегда краснел, если в его присутствии начинали лить брань. Зато Василий крыл по полной, отец его ругал за это, но потом махнул рукой. Мы с пацанами тоже ругались между собой, пытаясь подражать взрослым, но боялись получить подзатыльник от взрослых, которые сами же, и не обращали внимания на присутствие детей, произнося маты по любому поводу. Как говорили взрослые – для красного словца!

      Мать налила нам борща и поставила миску с нарезанными ломтиками жёлтого, устаревшего сала, которое я просто обожал. Потом нарезала нам по ломтю ржаного хлеба, и ушла на ток, приказав нам, чтобы шли тоже после того, как пообедаем.

      Управились мы мигом, и уже минут через пятнадцать, взяв деревянные лопаты, ворошили вместе со всеми подмокшее зерно, которое очень быстро подсыхало на открытой площадке, продуваемой небольшим, тёплым ветерком. Зерно, если его оставить сырым, очень быстро начинает нагреваться и тлеть, превращаясь в синеватую массу, которую даже скотина ест с большой неохотой. Поэтому наш председатель и гнал всех на ток, чтобы ничего не пропало из нового урожая, который свозили с полей. Чтобы попасть на открытый ток, зерно, вернее снопы с колосьями, в которых и было зерно, сначала на отдельной площадке молотили специальными цепями, выбивая, собирали и переносили под навес, где и находился ток. Только после того, как зерно подсыхало до нужной кондиции, его рассыпали по мешкам и отвозили в город, где сдавали в государственные закрома, согласно плану продразвёрстки. План был на первом месте, и только лишь, выполнив его, начинали засыпать на семена и на другие нужды в свои амбары. Процесс этот был очень утомительным и ответственным, поэтому каждая минута была на вес золота. Отпустили нас тогда, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Парни и девчата отправились на танцы в Близнецы, а мы, подождав мою мать, отправились домой. Усталость валила с ног, поэтому ни о каком ночном не было и речи. Я вообще валился с ног, сон наваливался на меня со страшной силой, и я ничего не мог с этим поделать. Всю дорогу я шёл, держа мать за руку, а ноги заплетались. Этот несчастный километр казался для меня путь в целую жизнь. Я видел впереди дома нашей деревушки, но они никак не желали приближаться. Едва я попал во двор, то сразу же полез на сеновал и мгновенно уснул, не обращая внимания на то, что мать звала вечереть, так у нас называли ужин. Время было около девяти вечера и, хоть на улице ещё и было видно, но через некоторое время темнота проглотила всю деревню. Сквозь сон я ещё какое-то время различал брехню собак, блеяние овец, мычание СКАЧАТЬ