Если вчера война…. Олег Таругин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ свое недавнее напутствие, данное Ивакину. – Под мою ответственность! Точно понял?

      – Да понял я, понял. Никого не впускать, не выпускать.

      – Молодец. Выполняй. Отвечаешь головой! Давай, давай, не тормози! Да, вот еще: все эти железяки на поле накрой брезентом, если брезента не хватит – ветками, масксетями, чем хочешь, но накрой. Чтоб ни с одного самолета… ну, ты понял? Оружие, боеприпасы, что там еще найдешь, – собери, опиши и запри где-нибудь. И охрану выставь.

      – Так точно, понял, сделаю.

      – Вот и делай, – вздохнул Качанов, отворачиваясь.

      с. Чабанка, военный городок БС-412, штабное здание, 17 июля 1940 года

      – Крамарчук Юрий Анатольевич, украинец, 1955 года рождения, ныне беспартийный, ранее… – старший лейтенант госбезопасности нахмурился, по слогам выговаривая незнакомую аббревиатуру, – член «ка-пэ-эс-эс» с 1984 года, подполковник украинской армии… все верно? – Он поднял голову, скользнув взглядом по лицу допрашиваемого. Чего стоило Качанову это внешне равнодушное движение, этот спокойно-усталый взгляд, знал только он сам. – И вы по-прежнему настаиваете именно на этих… хм… данных и датах?

      – Настаиваю, – устало кивнул подполковник и, чуть помедлив, добавил: – Товарищ старший лейтенант государственной безопасности, разрешите еще раз закурить?

      – Курите. – Качанов пододвинул ему пачку одесского «Сальве», пристроил сверху полупустой спичечный коробок. Вообще-то курить Крамарчук бросил еще лет восемь назад и нисколько об этом не сожалел, но буквально час назад неожиданно понял, что это определенно было ошибкой. Там, в прошлом. Точнее, блин, в будущем. Курить хотелось просто неимоверно. А еще лучше – вмазать залпом граммов двести хоть водки или коньяка, хоть разбавленного, как в лейтенантской молодости, спирта. Поскольку последнее было явно недостижимым, пришлось просить курева у допрашивающего энкавэдиста. С мыслью – а точнее, пониманием – того, что сидящий перед ним офицер именно самый настоящий сотрудник бериевской госбезопасности, той самой хрестоматийной «кровавой гэбни», подполковник свыкся на удивление легко.

      Как ни странно, тот не отказал, выложив на стол помятую пачку папирос, памятных по проведенной в общевойсковом училище на Фонтане молодости. Поскольку на первой папиросе старлей его не трогал, сосредоточенно перебирая на столе какие-то бумаги (Крамарчук догадывался, что и предоставленное по первому требованию курево, и эта заполненная шорохом бумажек пауза нужны прежде всего самому лейтенанту, пытавшемуся поверить в происходящее и настроиться на нужный лад), у подполковника было время немного собраться с мыслями. До этого, пока он бежал, задыхаясь, в сторону военгородка, слыша за спиной повизгивания корреспондентки и тяжелый топот конвоира, у него это как-то плохо получалось. Да и потом, когда их заперли в какой-то незнакомой, явно тоже принадлежавшей этому времени, комнате с решетками на окнах, тоже. Ибо следующие полчаса ему пришлось успокаивать бьющуюся в истерике журналистку, под конец – конечно, женщин бить нельзя, СКАЧАТЬ