Обнаженная тьма. Елена Арсеньева

Чтение книги онлайн.

      – Что вы имеете в виду? – насторожилась Валентина Ивановна.

      – Сама прикинь, – загадочно сказал мужик и неторопливо отошел к магазину, где на доисторических бетонных плитах его поджидал… Дема.

      Остолбеневшая Валентина Ивановна видела, как они обменялись несколькими словами, причем мужик цедил через губу, а Дема кланялся и оттопыривал зад, словно гомосексуалист-профессионал. Потом мужик сел в серебристый «Вольво» и усвистел в неизвестном направлении, а Дема поглядел на замершую Валентину Ивановну и торжествующе ухмыльнулся.

      Так стало известно, что у Демы есть «крыша». И «крыша» серьезная…

      На следующую ночь Валентина Ивановна проснулась от боли в висках. Опять поднялось давление! Полежала немножко, надеясь, что все само пройдет, потом поднялась, пошла на кухню, где была аптечка, – и невзначай взглянула в окно. Луна светила уже не столь ярко, как неделю назад, однако все равно можно было разглядеть, что по огороду не таясь, по-хозяйски, разгуливает Дема, причем на сей раз его интересы простирались гораздо дальше молодой картошки: они тянулись и к кабачкам, огурцам и болгарским перцам.

      Валентина Ивановна на деревянных ногах вышла в прихожую, сняла со стены пукалку, зарядила ее… и свалилась без памяти. Когда ее нашел муж, она была еще жива, но «Скорой» не дождалась.

      Через полмесяца после ее смерти умер и старик Ковалев. Дети их жили в городе, они приехали на похороны, заколотили дом и выставили его на продажу, однако вскоре дом среди ночи запылал, и пожар удалось погасить, лишь когда от дома остались обугленные кирпичные стены. До осени Дема пасся на огороде Ковалевых, как на своем собственном, и никто не смел ему слова сказать.

      В сердцах жителей Озерного начал укореняться страх. И теперь если кто-то обнаруживал урон в огороде, погребе или коптильне (многие в Озерном жили тем, что продавали пассажирам проходящих поездов или возили в Москву кур домашнего копчения), если снято было оставленное на ночь на сушилах белье, если пропадала кошка или дерзкая собачонка, никто и слова не смел сказать. Дема и его гости расхаживали с довольными физиономиями. Словом, это был натуральный террор.