С высоты птичьего полета. Станислав Хабаров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я узнал на первомайской демонстрации. Впрочем, толком никто ничего не знал. Мы шагали мимо праздничной трибуны подмосковного городка, кричали «ура» в ответ на здравицы в честь покорителей космоса и вполголоса обсуждали событие, масштабы которого тогда никто не представлял. Много позже будет заявлено: «Мы пережили атомную войну…», а тогда, в мае 1986-го наши газеты наводили, как говорится, тень на плетень.

      «Правда» напечатала заметку «Пожар на английской АЭС». В эти же дни на пресс-конференции для журналистов в пресс-центре МИД упоминалась авария в США в 1979 году и было сообщено, что 26 апреля в 1 час 23 минуты на четвертом блоке Чернобыльской АЭС произошла авария с частичным разрушением активной зоны реактора. «По результатам систематического контроля радиоактивного загрязнения местности на территории Украинской, Молдавской, Белорусской ССР уровень радиации не превысил нормы радиационной безопасности, установленной МАГАТЭ и Минздравом СССР».

      В своих посмертных записках академик В. А. Легасов писал: «…мне тогда и в голову не приходило, что мы движемся навстречу событию планетарного масштаба, событию, которое, видимо, войдет навечно в историю человечества, как извержения знаменитых вулканов, гибель Помпеи или что-нибудь близкое к этому…

      …Когда мы подъезжали к станции, поразило небо. Уже километров за 8-10 до неё было видно малиновое зарево… Начались облёты, внешние осмотры состояния 4-го блока. В первом же полёте было видно, что реактор полностью разрушен, верхняя плита, герметизирующая реакторный отсек, находилась почти в вертикальном положении… Из жерла реактора постоянно истекал белый в несколько сот метров высотой столб продуктов горения, видимо графита, а внутри реакторного пространства было видно отдельными крупными пятнами мощное малиновое свечение…»

      Беда была где-то рядом и чудом не коснулась Москвы. Сотрудники института Патона привозили на обуви киевскую пыль, заставляющую бешено щёлкать счётчики. На нашем Митинском кладбище появились ряды безымянных могил, и только позже возникла временная надпись: «Здесь покоятся люди, которые приняли на себя удар ядерной стихии». Шесть пожарных, девятнадцать работников атомной станции, две женщины из невоенизированной охраны. На памятниках короткие, иногда двухнедельные интервалы жизни после взрыва.

      В юности я обожал философию. Затем всё это ушло, и теперь образцом литературы и мировоззренческого пророчества я принимаю, например, «Пикник на обочине» Стругацких. В «Пикнике» всё задевает: и сам факт посещения Земли, оказавшейся на обочине звездной дороги, и фигура сталкера, проникающего в Зону Посещения. И невольно думаешь, что все мы – сталкеры, выносящие из зоны в меру сил для человечества.

      Здесь, в Париже, в переплетении скучных улиц неподалеку от французского Министерства обороны я наткнулся на странную афишу на голой стене с одиноким деревом и человеком, лежащим под ним на траве, а дальше пространный перечень стран и фирм – участников производства СКАЧАТЬ