Не уходи. Алекс Норк
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Не уходи - Алекс Норк страница 12

СКАЧАТЬ и улыбчивыми становятся люди – это счастье предвкушения лета: тепла, зелени, бесхитростной неги по вечерам. Как замечательны кроны деревьев по московским бульварам, которые недавно совсем были уныло-голыми, – будто хотят сейчас сказать они человеку об обновлении жизни, о неконечности ее вообще и для каждого.

      Дядя махнул тростью, подзывая извозчика, и приказал, когда мы устроились:

      – В Замоскворечье.

      – Черемуху нюхать, дядя?

      – А куда там, барин?

      – На Ордынку.

      Ордынка – дорога, по которой в татарскую орду везли дань, печально известная еще с ранних времен.

      Да, впрочем, все названия в Замоскворечье исторические: от поселявшихся там ремесленных групп – Новокузнецкая улица, Кожевническая, Овчинниковские переулки, названия от Татарской и Казачьей слободы, а позже – со второй половины XVIII – место это, с хорошей землей, Москвою-рекой с двух сторон – пришлось очень по вкусу дворянству для городских усадеб, богатому, и не очень, купечеству, и очутилась в Замоскворечье вся разношерстная Москва, всё ее старое и новое представительство.

      – Может быть, к Александру Островскому заедем? – пришло вдруг в голову дяде.

      – К драматургу?

      – Однако, – усомнившись, отказался он от намерения, – хоть и приятели, а без предупрежденья нехорошо – оторвем, чего доброго, от работы. Слышал я, он за три последние года в литературе большую силу набрал?

      Дядина молодость проходила в гуще художественной и умственной жизни, и вряд ли не большая часть известных людей Москвы состояла в его приятелях либо хороших знакомцах.

      – Да, Островский популярен сейчас весьма. И даже нашим русским Шекспиром зовут, а Аполлон Григорьев утверждает – что превзойдет.

      – Ох, Аполлон! Талантище, а меры не знает ни в чем никакой. И художество и ум развиты чрезвычайно, вся наша литературная и идейная молодежь рядом с ним казалась, – дядя ткнул большим пальцем за спину в прошлое, – казалась в чем-нибудь недостаточной, именно на его фоне. У него и прекрасная теория органичности была, так и не прописанная до сих пор.

      – А что она из себя такое? И я не полагал, что Аполлон Григорьев серьезный интеллектуал.

      – Интеллектуал. И в самом высоком смысле слова. А органическая теория Григорьева заключается прежде всего в том, что любое идейное подчинение человека есть вредная секулярность, очень недолговечная по очередному историческому сроку.

      – Что же, у него, долговечно?

      – А оно одно единственное, друг мой: борьба добра со злом, с целью всё-таки победить последнее. Ум и душа для этого должны находиться в постоянном союзе, а мироощущение – говорит Аполлон – не может быть сокращено до идеи.

      Однако в голосе дяди не прозвучало ноток будущей той победы, но скорее наоборот – выдал себя оттенок печали.

      А я задумался о действительно странном изобилии идей и идеек, с которыми носится сейчас русский человек СКАЧАТЬ