Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых. Александр Тюрин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – На офене мало-мальски ботаю, – ответил Ванька.

      – А товар с безумного ряду на офене чего будет? – не отставал Жузла.

      – Водка это.

      – А немшоная баня?

      – То изба пытошная.

      – Ладно. А умеешь чего?

      Ванька переступил с ноги на ногу, очи долу опустил.

      – Петь могу.

      – Да ну? Давай, спой!

      Ухмыльнулся Ванька, подбоченился, плечи расправил и затянул:

      – Не ходи, мой сын, во царев кабак,

      Ты не пей, мой сын, зелена вина,

      Не водись, мой сын, со бурлаками,

      Со бурлаками с понизовыми,

      Со ярыгами со кабацкими,

      Потерять тебе, сын, буйну голову.

      – Хорошая песня, душевная, – похвалил Жузла, когда Ванька закончил. – Ты ее откуда слыхал?

      – Ниоткуда, сам сочинил, – сказал Ванька, и морозом посреди лета его пробрало – от того, как сверкнул на него глазищами старик.

      – Кто таков? – спросил он Камчатку, когда добры молодцы один за другим разошлись на работу, воровскую работу, черную.

      – Юродивый это, – Камчатка нос опростал и на землю сплюнул. – Родом он с дальних земель: не то немец, не то француз, не то еще какой турок. По-нашенски говорит странно, не всегда поймешь, и себя не помнит. Лет ему, дескать, под триста, а с чего живет – неведомо. Прибился к нам и не уходит, а мы и не гоним.

      – А ну, подойди ко мне, – позвал Ваньку старик, когда остались вдвоем. Голос у него был, словно ворон каркал.

      Подошел Ванька, стал глядеть в сторону, не в глаза же такому смотреть – боязно.

      – Ты песню по правде сам сочинил? – каркнул старик. – Или, поди, наврал?

      – Сам.

      – А ну, попой мне еще.

      Смутился Ванька, не хотел петь, страшный был старик, с глазами черными, как воровская работа. Но отказать не смог почему-то, почему – сам не ведал.

      – Бес проклятый дело нам затеял, мысль картёжну в сердца наши всеял, – запел Ванька с опаской.

      – Хорошо, – похвалил старик. – А вот я тебе тоже кое-чего спою:

      От жажды умираю над ручьем.

      Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.

      Куда бы ни пошел, везде мой дом,

      Чужбина мне – страна моя родная.

      Я знаю всё, я ничего не знаю.

      Мне из людей всего понятней тот,

      Кто лебедицу вороном зовет.

      Я сомневаюсь в явном, верю чуду.

      Нагой, как червь, пышней я всех господ.

      Я всеми принят, изгнан отовсюду.

      – Это чья же песня? – подивился Ванька.

      – Моя, – сказал старик и засмеялся, словно филин заухал.

      – А звать тебя как, старче?

      Старик насупился.

      – Я – Франсуа, – просипел он.

      И добавил, помедлив:

      – Я СКАЧАТЬ