Мертвые тоже скачут. Маргарита Малинина

Чтение книги онлайн.

      – Понятно.

      Я про это что-то слышала. Вроде отцу перешла по наследству фамильная драгоценность, хранившаяся до того у деда. После его смерти моего отца и своего мужа – Михаила Геннадьевича – мама ни разу не видела, потому не было возможности вещицу передать. Завещание дед оформил на свою единственную внучку, так что все его три копейки и однокомнатная квартира достались мне. Отец оспаривать завещание не стал. Квартиру, в которой мы жили, вместе с дедовой мы обменяли на эти достаточно шикарные для семьи достатком едва ли выше среднего трехкомнатные апартаменты, в которых проживали до сих пор. Драгоценности тоже остались у нас, однако я, когда была маленькой, часто слышала, как мама с бабушкой на тайных вечерних посиделках гадали, придет ли отец за фамильными украшениями или нет, и что они станут делать в случае, если все-таки придет.

      Задумчиво почесав нос, я сказала:

      – Цацки, конечно, твои, я бы с радостью избавилась от лишнего груза, отдав их тебе, но вот незадача: представления не имею, где мама это все добро хранит. Сам понимаешь, дело там было темное в связи с их появлением, вроде как наши предки чуть ли не у самих Голицыных увели их из-под княжеского носа, соответственно, никаких документов на владение этими ценностями ни у кого из нас никогда не было и в помине, поэтому мама старается держать язык за зубами.

      – Конечно, доча, – улыбнулся Михаил Геннадьевич одними уголками губ, – я все понимаю, потому что сам интересовался этой историей в детстве. Если хочешь, я тебе могу рассказать полную…

      – Не стоит! – я вытянула руку вперед в останавливающем жесте. – Не хватало мне еще задушевной беседы с тобой, трогательных воспоминаний о твоем детстве и любопытных подробностей наших семейных тайн. Мама сейчас в командировке, она вернется через неделю, в воскресенье. Тогда и приходи.

      – Нет, доча, ты не поняла! – замахал руками папаня, поднимаясь. – В том-то и дело, мне они нужны сейчас. Именно сейчас.

      – К чему такая срочность? – никак не могла я взять в толк.

      Во время двукратного произнесения слова «сейчас» гость выглядел так, словно его жизнь висела на волоске и положительный исход зависел лишь от этого самого «сейчас». А коли не сейчас, исход всенепременно будет отрицательным. Однако мне казалось в тот момент, что папаша преувеличивает экстренность ситуации.

      – Понимаешь… – Он снова присел на краешек тумбы для обуви, причем в этом движении была такая безысходность, такая горечь, что я не могла уже играть роль стервозной незнакомки с собственным отцом:

      – Ну что расселся в прихожей? Разувайся, идем пить чай.