– Джек? Ты со мной, мальчик мой?
Он задержал взгляд на мониторе кардиографа и, казалось, был заворожен двигающейся зеленой линией, которая теперь рисовала пики выше и гораздо чаще, чем во все время с тех пор, как Хитер вошла в палату.
Ее собственное сердце стучало так сильно, что ее затрясло. То, что он не отвечал, ужасало.
– Джек, ты в порядке, ты слышишь меня?
Медленно он повернул голову к ней снова. Облизал губы, лицо исказилось. Его голос был слаб, почти шепот:
– Извини за это.
Она сказала испуганно:
– Извинить?
– Я предупреждал тебя. Ночью я так предчувствовал. Я всегда был… именно психованный.
Смех, который вырвался у Хитер, был опасно близок к плачу. Она прижалась так сильно к ограде кровати, что прутья больно вдавились ей в диафрагму, но ей удалось поцеловать мужа в щеку, его бледную горячечную щеку и затем в уголок серых губ.
– Да, но ты мой псих, – сказала она.
– Пить хочется, – произнес он.
– Конечно, хорошо. Я позову сиделку, посмотрим, что тебе позволят.
Мария Аликанте уже спешила зайти, встревоженная данными об изменении в состоянии Джека, выведенными на монитор центральной панели.
– Он проснулся, осторожно, и сказал, что хочет пить, – сообщила Хитер, составляя слова вместе в спокойном ликовании.
– Человек имеет право немного хотеть пить после тяжелого дня, не так ли? – сказала Мария Джеку, огибая кровать и подходя к ночному столику, на котором стоял герметичный графин с ледяной водой.
– Пива, – сказал Джек.
Постучав по пакету с внутривенным, Мария сказала:
– А что, вы думаете, мы накачиваем в ваши вены целый день?
– Не «Хайнекен».
– А вы любите «Хайнекен», да? Ну, у нас медицинский контроль расходов, вы знаете. Нельзя использовать импортные товары. – Сестра налила треть стакана воды из графина. – От нас вы получаете внутривенно «Будвайзер», хотите вы того или нет.
– Хочу.
Открыв шкафчик ночного столика и выдернув гнущуюся пластиковую соломинку, Мария сказала Хитер:
– Доктор Прокнов вернулся в больницу на вечерний обход, а доктор Дилани только что приехал сюда. Как только я заметила изменения в электроэнцефалограмме Джека, я вызвала их.
Уолтер Дилани был их семейным врачом. Хотя Прокнов хорош и явно компетентен, Хитер чувствовала себя лучше, зная, что в медицинской бригаде, занимающейся Джеком, есть кто-то почти из их семьи.
– Джек, – сказала Мария, – я не могу поднять кровать, потому что вы должны лежать горизонтально. И не хочу, чтобы вы пытались сами поднимать голову, хорошо? Позвольте мне поднимать ее за вас.
Мария подложила руку ему под шею и подняла голову на несколько СКАЧАТЬ