Соль земли. Георгий Марков

Чтение книги онлайн.

      – А что, Афанасий Федотыч, вы могли бы все свои соображения изложить на бумаге? – выслушав Чернышева до конца, спросил Максим.

      – Писал я уже райкому. Две ученические тетради на свои ученые труды затратил, – не без иронии сказал Чернышев.

      – Напишите еще раз. Теперь уже для обкома.

      – Для обкома партии?

      – Да.

      Утром Максим отправился на лесоучастки. Вместо двух-трех дней он прожил в Веселом больше недели.

      Глава вторая

      Мареевка стоит на крутом берегу реки. По всему Улуюльскому краю нет яра выше Мареевского. Осенью, в малую воду, когда река обмелеет и на перекатах выступят островки и песчаные косы, от основания яра до его верхней кромки так высоко, что, взглянешь туда – шапка с головы упадет. Голубовато-серая стена с красно-бурой прослойкой возвышается над рекой, как бастион, преграждая путь резким, дующим откуда-то из заречья ветрам.

      С яра хорошо виден весь прямой плес, от верхнего изгиба реки до ее нижнего крутого поворота. Пароход ли, катер ли появится или рыбак на лодке выплывет – мареевцы вмиг их заметят. Люди в лодке будут еще целый час подбираться к пристани, преодолевая страшные круговороты и заводи с обратным течением, а мареевцы опознают уже путников и, усевшись на бревнах, в неторопливых разговорах станут поджидать их.

      Яр – излюбленное место мареевцев. С утра до ночи здесь то ребятишки, то молодежь, то пожилые охотники и рыбаки. Недреманным оком смотрит Мареевка с этого высокого яра на обширный Улуюльский таежный край…

      Воскресенье. Утро. Река не шелохнется. Кажется, что покой сковал ее воды и они не текут больше. Улицы Мареевки, протянувшиеся вдоль реки, пустынны, а на яру уже людно.

      У самого обрыва на бревнах сидит парень с гармонью в руках. На нем поношенные, полинявшие солдатские брюки и гимнастерка. Большие узластые ноги босы. Он не спеша разводит мехи, гибкие пальцы его скользят по белому глянцу ладов, по голубоватым перламутровым пуговкам басов. Спеть бы!

      Да, хорошо бы спеть:

      Но спеть он не может – нет голоса. На войне парень был контужен, и с тех пор не возвращается к нему дар речи. Эх, разве заменит гармонь живой голос?! Но все-таки…

      Парень склоняется к гармони, пальцы его напряжены, лицо сосредоточенно; весь его вид таков, словно он хочет, чтоб гармонь заговорила вместо него человеческим голосом: «Ну говори же, говори!» Нет! Звенит гармонь, рассыпает над рекой топкие, прозрачные переборы, а заговорить словами не может.

      Звуки гармони разносятся по деревне, волнуют кровь в молодых сердцах. На берег торопятся двое парней. На них шевиотовые костюмы, желтые штиблеты, вышитые рубашки, всю войну пролежавшие в сундуках.

      – Привет, дружище Станислав! – СКАЧАТЬ