Безмятежные годы (сборник). Вера Новицкая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ теперь уж как следует нам каждый день задают, да еще начались мои несчастные уроки музыки, а уж хуже этого ничего не выдумаешь. И к чему меня только учат? Все равно у меня способностей нет. С пением тоже дурно.

      Недавно пробовали нам в гимназии голоса. Уж и напела я им – одно горе, даже учительница рассмеялась. И девочки, понятно, рады стараться; только мне одной это вовсе смешным не казалось.

      Поставили все-таки во второе сопрано.

      – Ничего, – говорит учительница, – пока молодой петушок, но распеться может, слух есть.

      Хорош слух! Когда играю, так в трех тактах пять раз совру. Володька дразнит:

      – А ты, Мурка, совсем по-христиански играешь, у тебя поистине левая рука не ведает, что творит правая.

      Гадкий мальчишка, и разозлиться даже нельзя – правда.

      И каждый день меня этой самой музыкой по полтора часа угощают – извольте радоваться!

      Почитать ведь тоже надо, как же без этого? Ну, а там смотришь – девять часов бьет, и спать тебя гонят.

      Но сегодня я книжку побоку, не читала – уж больно интересное случилось, необходимо записать. Слушайте вот.

      Началась вся история с урока рисования. Вычинила я себе карандаш – просто роскошь: аккуратный, острый, такой именно, как Юлия Григорьевна любит, потому что она всегда страшно злится, если ей тупые огрызки дают, чтоб рисунки поправлять.

      Люба моя малюет себе, а я жду, чтобы Юлия Григорьевна пришла мне показать, что делать. Сижу, карандаш в правой руке, а сама повернулась налево и разговариваю с Грачевой. Хоть я ее и терпеть не могу, но, делать нечего, остальные все рисуют, а молчать слишком скучно.

      Рассказываю я ей про качели, которые у нас на даче висели, и, чтобы показать, какой длины доска была, развела во всю ширину руками. Вдруг слышу, Снежина моя как вскрикнет.

      Я страшно испугалась, живо поворачиваюсь, а она за глаз рукой держится и плачет. Через минуту отвела руку, чтобы платок носовой достать, потому ей непременно высморкаться надо было, смотрю, глаз у нее красный-прекрасный, весь кровью налитой. Это я ей карандашом моим острым прямо в глаз угодила!

      Господи, в каком я отчаянии была! Вдруг она ослепнет? Лучше б я себе оба глаза выколола!.. Ой, нет, нет, – какой ужас быть слепой!.. Но тогда хоть совесть спокойна, а теперь… Боже, Боже!..

      Вот, сколько я времени потратила, пока все это записала, а когда это случилось, и минуты, верно, не прошло; Евгения

      Васильевна только успела подбежать к Любе и живо увести ее в докторскую.

      Скоро и меня туда же отправили, потому что я с перепугу начала плакать и трястись вся, даже зубами щелкала. Меня уже Юлия Григорьевна вниз повела, напоила там каплями, положила на диван, утешала, успокаивала, а потом с горничной послала домой. Любу же сама Евгения Васильевна на квартиру отвезла.

      Бедная моя мамуся страшно перепугалась, увидев, что меня всю зареванную в неурочный час привели домой. Когда же узнала подробно обо всем, что случилось, то испугалась и за Любу. Она решила, что мы сейчас же после обеда пойдем ее навестить и узнать, СКАЧАТЬ