Ходорковский. Не виновен!. Наталья Точильникова

Чтение книги онлайн.

      – Это для меня не принципиально. Какая разница, кому досталось, не в этом суть.

      – Нельзя критиковать следственные органы и суд. Сами знаете: «Наш суд – самый справедливый суд в мире».

      – Но как же, если я собираюсь говорить о несправедливости приговора?

      – А это уже никому не интересно. И Ходорковский уже не интересен. Ну, кому интересно читать о какой-то отдельной жертве сталинских репрессий? И у либеральной общественности новые игрушки: Френкель, «Русснефть», ТНК БП, «Арбат-престиж», «Домодедово», «Эльдорадо». Им миллиард долларов налогов написали, представляете? Миллиард![1]

      Я сижу и улыбаюсь скорее печально, чем презрительно. Неужели он не понимает, что очередь может дойти и до него?

      – Вы-то к какому бизнесу себя относите? – спрашиваю я. – К среднему? К мелкому?

      – Да к мелкому! Медведев пообещал защищать мелкий бизнес.

      И где-то между строк или мне послышалось, но как-то следовало из контекста, что мелкий бизнес он будет защищать только в случае неучастия его в политике. Равноудаление издательств, газет, журналов, свечных заводиков, богемных кафе и торговых палаток!

      Был апрель 2008-го. 15-е. Передо мной директор говорил с одним сотрудником издательства, и я ясно слышала из коридора слова «Единая Россия». Именно в этот день, несколькими минутами ранее, Путина избрали ее председателем.

      Демократия окончательно стала имитационной. И, может быть, именно потому, что не написали о каждой жертве сталинских репрессий, потому что забыли и не прощены.

      И я поняла, что буду писать эту книгу, которую у меня заранее отказываются печатать. Потому что, если из-за нее могут арестовать склад издательства – писать ее необходимо.

      Это долг чести.

      Тем более что самоцензуры у меня никогда не было, нет, и не будет никогда!

      Предисловие

      Весна или начало лета 2005 года. Я включила НТВ. Идет программа «Чистосердечное признание»[2]. Речь о компании ЮКОС. Пожалуй, я слышу о ней впервые или почти впервые, мои интересы лежат в совсем другой области.

      Но программа странная.

      Говорят о студенте Химико-технологического института Михаиле Ходорковском. Показывают выписку из его диплома: отлично, отлично, отлично. По всем предметам. Но говорят об этом таким тоном, словно иметь красный диплом – преступление.

      Мне обидно. В конце концов, у меня такой же. Только МИФИ.

      И я проникаюсь сочувствием к симпатичному студенту с дипломом того же цвета.

      Студент занялся бизнесом, открыл кафе, торговал компьютерами, организовал банк «МЕНАТЕП», потом на залоговом аукционе купил компанию ЮКОС.

      Я тоже пыталась заниматься бизнесом, тогда же, в начале девяностых. Оказалось, не мое. Но хоть один отличник чего-то добился в жизни!

      И тут я начинаю удивляться. Оказывается, Ходорковский купил НИУИФ[3] за 25 тысяч долларов, и диктор говорит, что это нереально дешево.

      Я вспоминаю мой 95-й год.

      Дело происходит чуть не в трамвае. Я случайно встречаю моего бывшего преподавателя математики.

      – Я слышал, ты бизнесом занимаешься? – спрашивает он.

      – Пытаюсь.

      – Я тоже. Слушай, тут завод продается. У тебя нет покупателя?

      Я не удивилась. Тогда торговали всем: китайскими шмотками, французскими духами польского происхождения, акциями финансовых пирамид. И, конечно, приватизированными предприятиями.

      – А почем? – спрашиваю.

      – Миллион рублей.

      Тогда миллион рублей равнялся приблизительно 340 долларам.

      Миллион у меня был.

      – Только у него 100 миллионов долга, – честно предупреждает мой бывший математик.

      – Я спрошу. Есть один человек.

      Я пошла к моему знакомому коммерсанту. У него было гораздо больше ресурсов, он торговал акциями приватизированных предприятий.

      – Хочешь завод? Миллион рублей – бросовая цена. Давай!

      – А что он делает? – спросил он.

      – Да в руинах лежит, ничего не делает. Сто миллионов долга.

      – Ну и зачем он нам нужен? – спросил мой знакомый СКАЧАТЬ