Ричард Длинные Руки – паладин Господа. Гай Юлий Орловский

Чтение книги онлайн.

      Постанывая от жалости к себе, я потащился в чащу, орешник видно отсюда, а там может оказаться и что-нибудь еще. Нет, ни фига больше не нашел, кроме каких-то ягод. Но я, дитя асфальта, знаю только черешню да клубнику, а все остальное для меня – «волчьи ягоды», которыми вроде бы травятся. Или кайф ловят, не помню.

      Гендельсон уже сидел перед черным кругом выгоревшей земли, тупо шевелил прутиком угли. Пепел ссыпался, багровые бока углей слегка вспыхивают, словно внутри этих камней загораются крохотные лампочки. Я положил на землю горку орехов в огромном зеленом листе, размером со слоновье ухо, только еще мясистее, словно выдернул из-под жабы на болоте, а не сдернул со стебля лопуха.

      Он поморщился:

      – Это… что?

      – Орехи, – объяснил я. – Что, вам подают на блюде только очищенными?.. Вот что, Гендельсон…

      Он напыжился, ухитрился посмотреть на меня свысока, хотя сидел на камне.

      – Сэр Гендельсон! – сказал он надменно. – Можно «ваша милость»… можно «ваше баронство»…

      – Заткнись, – сказал я с бешенством.

      Он отшатнулся, смотрел на меня выпученными глазами. Я ощутил, что меня трясет от неожиданно прорвавшейся злобы.

      – Заткнись, – повторил я раздельно. – Заткнись, ничтожество!.. Или вставай и топай в Кернель сам!.. Я еще согласен тебя взять… тебя, ничтожество, если закроешь хлебало и забудешь, что ты – цаца, что у тебя есть привилегии передо мною!.. Понял, ничтожество?..

      Он краснел, багровел, бледнел, синел, лицо то распухало, то спадало, как сдутый воздушный шар. Я уж надеялся, что его кондрашка или грудная жаба задавит, но он все сумел пережить, хотя хрен сколько километров нервов у него перегорело, потом выдавил сипло:

      – Мы… выполняем… приказ короля. Потому я сейчас… ни слова… Но мы вернемся, сэр Ричард!

      – Вернемся, – согласился я люто.

      – Вернемся, – сказал он хриплым от ненависти голосом, – и тогда… тогда посчитаемся.

      – Посчитаемся, – ответил я. – Охотно!.. Если вернемся, конечно. Если вернемся оба… А пока, жаба, запомни: у тебя нет привилегий!.. Ты не будешь мне отдавать никаких приказов!.. Я не могу проследить, что ты обо мне думаешь, но – клянусь Богом! – если только каркнешь что-то оскорбительное, я тебе зубы вышибу прямо сейчас. Вышибу с превеликим удовольствием.

      Он молчал, смотрел исподлобья. Я заставил себя дышать глубже и чаще, что-то чересчур распустил вожжи своих чувств. Гендельсон только испепеляет меня взглядом, полным ненависти. А это, как твердят восточники, опаснее, чем если бы орал и бранился. Вот как я сейчас.

      Я сделал еще пару выдохов, сказал уже как можно будничнее:

      – Все, не будем к этому вопросу возвращаться. А орехи советую… пожрякать. Иначе силы не хватит, чтобы выбраться даже из леса.

      Он смотрел на орехи набычившись, подозрительно. Долго молчал. Я раскалывал орехи камнями, не буду СКАЧАТЬ