Старый тракт (сборник). Георгий Марков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ умер у меня на руках. Я писал тебе об этом, Лида, – сказал Нестеров, когда они сели на прежние места, все еще взволнованные и слегка раскрасневшиеся. – Ранен он был в живот… умирал тяжело. – Нестеров замолчал. Рассказывать ли дальше? Нужны ли ей сейчас подробности смерти мужа? Они и теперь вызывают в сознании Нестерова боль. А каково будет ей, Лиде? Не увеличатся ли ее мучения?

      – Говори, пожалуйста, Миша, говори. Я перенесу. Ведь все-таки я врач и знаю, как умирают люди, хоть и в других условиях. – Голос ее прозвучал спокойно и требовательно. Нестеров взглянул ей в лицо. Бледные пятна растекались от подбородка к щекам, вытесняя розоватый оттенок к ушам, чуть прикрытым завитушками волос. Глаза ее, только что сиявшие приветливо и ласково, остановились на какой-то одной невидимой точке, и синева их стала жесткой и неподвижной. Нестеров понял: она готова выслушать любые подробности смерти мужа, ее ничто не выведет из этого состояния сосредоточенной замкнутости.

      – Он был белый, весь какой-то алебастровый, когда я принял его от солдат на свои руки, – сказал Нестеров, решив про себя ничего не смягчать. – В ту же минуту я понял: он не жилец… Он совсем уже изошел кровью… Сквозное ранение… – Но Нестеров так и не смог рассказать ей обо всем том, что и до сих пор отчетливо виделось ему страшным видением: вспоротый живот, оттуда булькала какая-то липкая бурая жижа. – Он был без памяти. Крепко сомкнутые губы и ввалившиеся щеки сделали его лицо сердитым, отчаянно сердитым. Возможно, смерть старалась запечатлеть его самочувствие в последние минуты жизни: был миг – сознание вернулось к нему. Этот миг совпал с теми секундами, когда я подхватил его под плечи и, придерживая голову, прижал к себе.

      Он вдруг открыл глаза и узнал меня. Он вскинул руку, желая, по-видимому, обнять меня, но рука не послушалась его. Она упала на грудь, залитую кровью. «Мишка, действуй, как договорились!» Это были последние слова, на какие у него хватило сил. Он обмяк, стал каменным, и я опустил его на землю. Солдаты раньше меня поняли, что это конец. Они скинули шапки, а я все еще не верил. Встал на колени, положил его голову на ладонь и долго звал его: «Степа, Степан! Стенька Разин, очнись!» Подошли санитары с носилками: «Зря вы его кличете, товарищ полковник. Не дозоветесь. Он уже в вечности. Оттуда не откликаются». Голос санитара послышался над моим ухом.

      А когда бой закончился, мы похоронили его, как хоронят воина, – салют, марш под оркестр, приспущенное знамя…

      Нестеров умолк, потянулся в карман за папиросами, но, вытащив пачку, не решился закуривать без разрешения. Лида заметила его колебания, взмахнула ресницами, выдохнула вместе с болью, подпиравшей под горло:

      – Кури, Миша!

      – А ты знаешь, Лида, что скрывается под его фразой: «Мишка, действуй, как договорились»? – после жадной затяжки спросил Нестеров, обеспокоенно поглядывая на Лиду, которая сидела как оцепеневшая.

      – Не знаю, Миша, – по-прежнему не шевелясь, сказала Лида.

      – Разве он не присылал СКАЧАТЬ