Дверь в чужую жизнь. Галина Щербакова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ шла, что узнаваема и соответствует той себе, какая была пять лет назад. Некоторые даже говорят: стала интересней. В эту минуту Кате особенно хотелось, чтоб так оно и было.

      – Ты для кого это, мама, – спросил Павлик, – прихорашиваешься?

      Удивительная способность у сына – читать ее «неопубликованные мысли».

      Но тут в купе ввалилась Зоя, и она все еще держалась штопором-тараном, чтобы идти насквозь.

      – Скажи, – спросила она громко и хрипло, – твои болели ветрянкой?

      – Нет, – ответила Машка. Она повернулась к ним от окна, и на какую-то секунду показалось, что лицо у нее все еще оставалось сплюснутым: часа два девчонка не отлеплялась от стекла. – Ветрянкой я не болела! – повторила она.

      – Павлик тоже, – добавила Катя.

      – Ну вот! Ну вот! – запричитала Зоя. – Я как чувствовала. Как чувствовала!

      И, бухнувшись на лавку, она рассказала, что ее девочки три дня тому в одночасье заболели ветрянкой.

      – …А это такая болезнь, просто ветром передается, не то что поцелуями. Потому и название имеет такое! – И тут же успокоила: – Но меня не бойтесь!

      Катя ничего не сказала: что тут скажешь?

      – Мозги вспухли, пока я не сообразила, что выход у меня же в кармане. – И Зоя бросила на колени Кате связку ключей с брелоком в виде шины. – Все в порядке. Я тут слежу за одной квартирой… Цветы поливаю, и все такое… Хата моей заведующей… Мы с ней на ножах, но, когда уезжает, ключи только мне… Поживете! И Загорск я тебе устроила. Поедешь с настоящим искусствоведом. Он еще, правда, зеленый – второкурсник, но не нудный и больше меня тебе объяснит. Он будет тебя сегодня ждать на вокзале в одиннадцать пятнадцать. Дети! – сказала Зоя совсем другим голосом, жалобным и просящим. – В квартире ничего не трогать. Ни-че-го! А то я потом не расхлебаюсь… – И она решительно схватила чемоданы.

      «Это даже к лучшему!» – подумала Катя. Она всю дорогу беспокоилась, что Машка не поладит с Зоиными девчонками. Машка своенравная, в общении противная, любит командовать, высказывать на все свою точку зрения, и не так часто эта точка зрения совпадает с той, которую окружающие имеют. А вот безобразничать в чужой квартире – это ее детям и в голову не придет. Этого бояться не надо.

      Немного поскандалили у такси, потому что Машка хотела сесть впереди, а шофер сказал: «Пусть сядет мужчина, а не ребенок». У Павлика щеки зарозовели – назвали мужчиной. Катя слышала, что произнесено это было шутейно, шофер немолодой и мог уж разобраться, что мужчине всего ничего – шестнадцать, но Машка, как всегда, стала выяснять отношения. Не ребенок она, а девочка, даже подросток. Ей уже двенадцать лет, а не три года. Когда надо собирать металлолом, они все взрослые. А когда что им…

      – Пора вводить телесные наказания, – вмешалась Зоя. – Мои такие же горластые!

      Машка посмотрела на нее с отвращением.

      – Куда горластые едут? – спросил шофер.

      – На Маяковскую! – ответила Зоя. – В самый центр!

      «Ну и что? – сказала себе Катя. – Один дом, что ли, там стоит? И потом… Сколько лет прошло…»

      Она сказала себе так и заставила себя даже улыбнуться, что получилось весьма некстати: Зоя в тот момент рассказывала, как ее старшенькая «горела, так горела», в ту самую секунду Катя и повернулась к ней со своей потусторонней улыбкой. Зоя замолчала, словно подавилась, и уставилась на Катину улыбку.

      – Что смешного, – спросила она обидчиво, – если у ребенка температура под сорок?

      – Разве я смеюсь? – смутилась Катя. – А ты ей что давала от температуры?

      – Аспирин, – ответила Зоя. – Я даю только аспирин.

      – Я тоже, – сказала Катя.

      Она почувствовала, как начинает у нее теплеть левая щека. Значит, проявится ее проклятое пятно, и Павлик будет спрашивать: «Мама, ты нервничаешь? Да? Нервничаешь?»

      Катя прикрыла горящую щеку пальцами – тоже, наверное, температура на ней под сорок, а никакой аспирин не поможет – и стала расспрашивать Зою о жизни. Зоя сказала, что, с тех пор как они отделились от свекрови, все хорошо и муж «завязал». Эту информацию она выдала вполголоса, но Машка, до сих пор не отрывавшаяся от окна, именно на «завязал» обратила к Зое мордочку, на которой было написано брезгливое любопытство.

      – Смотри, Лермонтов, – педагогично отвлекла ее Катя.

      – В общем нормально, – заключила Зоя. – Я на лоджии капусту солю.

      Катя засмеялась и сразу ощутила, как стихает огонь на щеке. Хорошо! Надо думать именно о Зое, о ее умении солить, мариновать, печь, вялить. Именно это умение останавливало Зою, когда ее мужу, очень хорошему прорабу, предложили переехать в Москву на олимпийский объект. «Как я буду без погреба?» – спрашивала СКАЧАТЬ