Ангел Мертвого озера. Галина Щербакова

Чтение книги онлайн.

      И вот через столько лет молодая женщина в минимальной юбке считает мою квартиру подходящей для поминок по ней. И я готовлю ей отпор, но она произносит то, против чего мой отпор не годится ни с какого боку.

      – Ее убило в переходе, – говорит она. – От нее почти ничего не осталось, – туловище и голова. И чисто случайно, чисто… Обнаружилась ее фамилия в сумочке.

      – А вы ей кто? – спрашиваю я.

      – Никто, – радостно сообщает мне это дитя природы. – Землячка. Как и вы. – И она сыплет на меня фамилии и адреса, о которых я слыхом не слыхивала.

      «…Там, где наша хата, автобус, что идет на шахту БИС, останавливался, ну, еще рядом салон-парикмахерская, там живет ваша учительница Марья Антоновна, ей уже лет сто, а смерти нет. Ну?!»

      Как ей объяснить, что в мое время автобусы не ходили и не было никаких салонов. И только-только открыли баню. Правда, учительницу я помню, потому что очень старалась ее забыть.

      – Мы с Верой работали в больнице в Мытищах. Она у нас была старшей медицинской сестрой. На тот день договорились встретиться в центре, поездить по ярмаркам. Сапоги зимние и у нее, и у меня ни к черту. Я опоздала, я всегда опаздываю, у меня нет понятия времени. Пришла, а там уже тарарам. И какие-то голые горелые люди бегают. Я сразу поняла, что она погибла. Ну, есть такие люди, шо на них сразу думаешь плохое. А тут мужик с цветами бегает, кричит: «Вера! Разина! Вера!» Я подошла и говорю: «Не кричите! Если ее нет среди голых, значит, она сгорела». А он меня цветами по морде хлысь! Я поняла, что он не в себе, но не могла сообразить, что ж это она и мне место назначила, и ему. Странно как-то… Ну, потом я опознала, уже в больнице, ее, но брать и везти хоронить в Мытищи отказалась, там никого у нее нет. Мужик же чудной, он из Ярославля, тоже ей никто, но кричит: «Я не согласен так, чтоб хоронить в общей куче». – «Другие в этой куче ничуть ее не хуже, – сказала я, – но помянуть надо, на девять или там сорок дней». Я поняла, что он старый Верин знакомый, зовут его Хлеб Иванович. Но это я так говорю «Хлеб», я ваше «г» не умею выговаривать. Мы обменялись с ним адресами и телефонами. Но на девять дней не вышло, а сорок – завтра. С работы нас приедет трое плюс Хлеб. Плюс вы. Понятно я объясняю?

      – Как вы меня нашли? У нас с Верой с молодости никаких контактов не было.

      – Она про вашу семью много рассказывала. Бабушка там у вас была – ведьма? Так или не так? А вы стали ученой. Она за вами следила. У нее была ваша книжка про Чехова. Она нас всех им достала. В домик его водила. Срам, а не домик, но не важно. Ей почему-то было приятно, что Чехов был небогатый и не очень счастливый. А главное, как мы все, лимитчик. И вы вроде про это писали. Я честно скажу – не читала. Я у него только «Муму» и знаю.

      – Это Тургенев, – говорю я.

      – Не сбивайте меня с толку, – говорит моя гостья. – Я читала мало, но то, что читала, помню хорошо.

      Мне неловко участвовать в разговоре-анекдоте, и я замолкаю, хотя потрясает меня даже не несчастная Муму, а слова, что «Чехов был лимитчиком». У меня горчит во рту от отвращения. СКАЧАТЬ