Бес предела. Василий Головачев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я начал искать подобные геометрические экзерсисы в Сети. Мой учитель математики, который вёл кружок, был знаком с академиками Барашниковым и Ломдау, которые разработали иерархию строения Вселенной как геометрический объект, и мне довелось слушать их беседы. Я балдел от раскрывающихся передо мной горизонтов! С колотившимся сердцем воспринимал таинственные термины: теорема Фробениуса… кватернионы… некоммутативные алгебры… финслеровы пространства… До сих пор помню афоризм Кронекера, который привёл в беседе Барашников: «Целые числа созданы Господом Богом, всё остальное – дело трудов человеческих». Кстати, реальная Вселенная действительно может быть объяснена геометрической структурой, так как теория Барашникова-Ломдау точно предсказала семейство бозонов Хиггса, зеркальные фермионы и аксионы – частицы тёмной материи.

      – Для меня эта уходробительная терминология – тёмный лес, без всякой тёмной материи, – признался Таглиб со слабой улыбкой. – Я не физик и даже не математик, я юрист, и то бывший.

      – Не прячься в раковину юриспруденции, – погрозил пальцем Дмитрий Дмитриевич. – Ты не смог бы стать формонавтом, не будучи математиком.

      – А вот и ошибаешься, стал. Просто мне достался толковый наставник, передавший мне свой опыт, знания, а главное – эргион. Без этого я был бы никто, юрист либо адвокат, коих в миру пруд пруди.

      – Никогда не интересовался: у тебя эргион из камня?

      Таглиб достал из кармана небольшую золотистую коробочку, раскрыл.

      В коробочке на синей бархатной подстилке лежал сверкнувший зелёными и жёлтыми искрами небольшой, с детский кулачок, многогранник, внутри которого виднелся ещё один, а в нём – совсем крохотный четырёхгранник.

      – Змеевик?

      – Гелиодор[1].

      – Тонкая работа. Прямо-таки произведение искусства! У меня они либо из ясеня и полевого шпата, либо из уральского малахита. Но в глубинах Бездн лучше всего их собирать из металлических штырьков, желательно – из серебра, платины или ниобия. Остальные материалы не годятся, плывут, как пластилин, я пробовал.

      – Глубоко?

      – Ниже тысячного.

      – Я опускался глубже.

      – И я бывал глубже, осмелился даже копнуть ворон.

      – Что, какой ворон?

      – Число десять миллионов по-древнерусски называлось ворон.

      – Странные у вас, русских, названия.

      – Почему странные? Очень даже естественные, несущие сакральный смысл, точно привязанные к месту или действию. Ворон, к примеру, весьма близок к описанию эффекта взлетающих птиц. Видел когда-нибудь, как взлетает в поле стая ворон?

      – Нет.

      – Эх, тьма египетская, – сокрушённо качнул головой Дмитрий Дмитриевич, – у вас ведь одни пески да горы, откуда полям взяться со стаями ворон?

      – У нас оазисы есть.

      – Оазисы – СКАЧАТЬ