Борель. Золото (сборник). Петр Петров

Чтение книги онлайн.

      – Ничего не разберешь!

      Недоумения рассеяла шутка Евграфа Сунцова:

      – Это, ребята, не про русских писано тут.

      Его жена, сухая, маленькая, в оленьем мешке, взвизгивала от хохота, показывая золотые зубы.

      Оглянулась на нахмуренного Вихлястого и закатила насмешливо зеленые глаза.

      У Вихлястого сморщилось желтое, точно копченое, лицо и дернулась бровь. Отвернулся и выплюнул слова, точно рашпилем по ржавому железу:

      – Самой грош цена, а в плевалку золота на сотню напихала.

      Около объявлений появился веселый парень с расплюснутым носом. Парня встретили восторженным криком:

      – Вот Ганька-шахтер! Он мастак по грамоте… Всю подноготную под голик раскроет… Пусти его, кобылка!

      А Ганька уже корчил широкую арбузообразную физиономию в тонких бороздочках морщин, отчего бабы тряслись и покатывались в припадке смеха.

      – Ком в спину… Ком в голову… Ком в брюхо, а вместо касторки – еловое сало. И через месяц в могилевскую губернию! – острил Ганька, покусывая тонкие злые губы.

      Около угла, упершись острым плечом в кромку бревна, тряс азямом старик Качура. Его копченная от самосадки борода висела разрозненными клочками, а с конца носа падала капля за каплей на захватанную до лоска одежду.

      – Мойте, мойте зубы-то! – укоризненно кивнул он на баб. – Над чем ржете, как кобылы на овес?!

      Ганька схватил его за опояску и, втаскивая в круг, заорал:

      – Вон он предраспред, коптелый дед. Ума сума, а заплат палата!

      И тряхнул за опояску кувырком в снег.

      Толпа грохнула, опьяненная зрелищем.

      Качура, вихляясь и подпрыгивая, махал около груди Ганьки сморщенным кулаком, стараясь достать до лица, и на потеху публике плюнул в его сторону.

      – Эх ты, крыночная блудница! Варнак третьего сорта! – голос старика срывался и пищал.

      При появлении Василия смолкли. И только бабы сквозь ветхие полушалки пускали защемленные смешки. Мужчины косо и загадочно щупали глазами плотно перетянутую фигуру Василия.

      На поклон отвечали нехотя, холодно и даже с лукавой улыбкой.

      Это кучка сунцовских приятелей.

      – Видишь, как выхолены комиссары, а нашего брата короста заела, – сказал Ганька, толкнув Качуру в плечо.

      – Недаром пословица говорит: рабочий конь солому ест, а овес плясунам.

      И опять ершом ощетинился Качура:

      – А он кто? Эх, боталы, боталы! Не из дворян и князей каких-нибудь. Ежели порядки нам наводит свой парень, то к чему и над чем зубоскалить. Мы должны гордиться своим человеком!

      А толпа исподтишка колола Качуру насмешками:

      – Заткнись, вчера нашим, а сегодня – вашим… Видно, пайку получил от старого соседа?!

      Ущемленный обидами тунгусников, старик махнул рукой и засеменил вслед за угрюмым Вихлястым в контору. Там уже собирались свои.

      В дымном, пропахшем плесенью помещении СКАЧАТЬ