«Люксембург» и другие русские истории. Максим Осипов

Чтение книги онлайн.

      – Зависит, чем будете заниматься.

      Да чем я могу заниматься?

      – Книжечку почитаю.

      – Если книжечку, то пятьсот.

      Вдруг – двое. Чуть не опоздали. Два нижних. Сидят, дышат. Эх, чтоб вам! Не задалась поездочка. Досадно. Устраивайтесь, не буду мешать, – я наверх полез, отвернулся, они внизу возятся.

      Первый – простой, примитивный. Голова, руки, ботинки – все большое, грубое, рот приоткрыт – дебил. Потный дебил. Телефон достал и играется. Треньк-треньк – в ознаменование успехов, если проиграл – б-ллл-лум, молнию свободной рукой теребит – тоже шум, носом шмыгает. Но вроде трезвый.

      Второй, из-под меня, брезгливо:

      – Куртку сними, урод. – Раздражительный. – Не чвякай.

      Тяжело. Колеса стучат. Внизу: треньк-треньк. Какая тут книжечка? Неужели так всю дорогу будет?

      Вышел в коридор. В соседнем купе разговаривают:

      – Россия относится к странам продолговатым, – произносит приятный молодой мужской голос, – в отличие от, скажем, США или Германии, стран круглого типа. В обеих странах я, заметим, подолгу жил. – Девушка радостно охает. – Россия, – продолжает голос, – похожа на головастика. Ездят по ней только с востока на запад и с запада на восток, исключая тело головастика, относительно густонаселенное, в нем можно перемещаться с севера на юг и с юга на север.

      Это – слева от моей двери, а справа – пьют. Курицу рвут, помидоры руками ломают, чокаются мужики, гогочут.

      Вернулся к себе. Господи, как медленно идет время, только из Москвы выехали.

      Еще полчаса, еще час. Скоро Тверь. Дебил тренькает. Второй ожил.

      – Звук выключи.

      – То-оль, эта…

      Толя, стало быть. Высокий, метр девяносто, наверное, пальцы длинные, белые, с круглыми ногтями. Лицо – ничего особенного. Губы тонкие. Лица словно нет. Не знаю, как объяснить. Что-то мне не понравилось в Толе. Импульсов от него не поступало, вот что. Anaesthesia dolorosa – болезненная потеря чувств. Проводишь рукой и не понимаешь – гладкого касаешься или шершавого. Не очень я придираюсь? Трезвый, учтивый, старается не мешать.

      – Газеты, газетки берем, свежая пресса.

      Мерси. Знаем мы ваши газетки: теннисистка разделась перед журналистами, трагедия в семье телеведущей, у миллиардера украли дочь. Секреты плоского живота. Криминальная хроника. Покойники в цвете. Тьфу. Толя, однако, газетку взял, пошуршал ею снизу. Через некоторое время – дебилу:

      – Пошли.

      Немножко один побыл. Да уж, поездочка.

      Перед всеобщим отходом ко сну произошло еще несколько малозначительных событий.

      Во-первых, из соседнего купе – оттуда, где пили, – забрел пьяный. В руках он держал фотоаппарат. Пьяный открыл дверь, изготовился фотографировать, Толя дернулся ему навстречу и тут же отвернулся, спрятал лицо. Ага, гэбэшник. Чекист. Теперь ясно.

      Пьяный потянул меня к себе, я как раз собрался зубы чистить. Щелкнуть СКАЧАТЬ