Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37. Татьяна Соломатина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что ответной реакции ей не требовалось вовсе. Эндорфиновому откату возбуждённого гипоталамуса было достаточно присутствия красивого молодого врача. Любая из женщин после родов способна к полному уходу в отрыв от объективно существующей реальности. Кто-то в меньшей степени, иные – в большей. Но колоссальный всплеск гормональной продукции на женской «фабрике», достаточно быстрое перепрофилирование всех органов и систем в совершенно иной режим функционирования создают плотное, удушливое, нейрогуморальное облако вокруг любой самки, простите за совершенно бесхитростную и потому не оскорбительную констатацию факта. Подавляющее большинство моментально становятся стебанутыми матерями – и готовы изводить любого подвернувшегося под руку утомительными деталями и чуть ли не поминутным таймингом процесса родов (именно подобные экземпляры затем с неослабевающим упоением описывают первые «покаки», качество и количество срыгиваний, слюней, соплей и прочих особенностей бессонных ночей и прикладывания к «сисе», и увлекаются своими «самыми необыкновенными» детьми настолько, что перестают самоидентифицироваться – и вместо полновесного, солидного, надёжного «я», вводят в устойчивое употребление глупое, нелепое, размытое «мы»). Некоторых послеродовое состояние приводит в настороженную готовность к влюблённости – и они замирают в этом своём предчувствии на некоторое время, как сеттер, почуявший перепела. И стоит только подвернуться подходящему объекту, как хвост… то есть «все фибры души» – начинают дрожать, и непрерывные ментальные и духовные мультиоргазмы способны довести подобную дамочку до лёгкого идиотизма. По счастью – временного. Впрочем, оргазмы иногда встречаются и самые что ни на есть физиологические. Например, во сне. Что иногда крайне пугает первородок, хотя из последствий разрешения от бремени эта опция далеко не самая пугающая. Это как раз нормально.

      Родильница Касаткина, судя по всему, относилась к категории гормонально готовых к эйфоричной влюблённости. Муж так и не появился – и миновав стадию гнева с помощью седации, она по полной отрывалась на Александре Вячеславовиче.

      – Первый раз я вышла замуж по большой любви! По огромной! Ах, вот это была страсть! Вы себе не представляете, что это была за страсть! Мы не были расписаны, но мы были мужем и женой! Сейчас он сидит за убийство. Он много пил, мы постоянно ругались, родилась дочь, денег не было, я что-то зарабатывала переводами, он меня бил, деньги отбирал, четырёхлетняя наша Алисочка аж синяя была – такая тощенькая, мы поругались, он ушёл в ночь. И теперь сидит за убийство! – с какой-то нечеловеческой радостью рассказывала Касаткина, терзая большую, красивую, сухую ладонь интерна Денисова своей взмокшей птичьей лапкой.

      Александр Вячеславович приподнял брови и с интересом посмотрел на родильницу. Затем глянул на монитор. Давление и пульс были немного выше нормы. Ничего удивительного. Аккуратно высвободившись, он подошёл к столику с медикаментами, достал шприц, вскрыл ампулу, набрал содержимое – и медленно ввёл в жилу внутривенной системы.

      – Вам СКАЧАТЬ