Я хотела возразить. Правда, хотела! Но гудение в голове усилилось, и я скривилась, позволив усадить себя обратно.
– Одна пуля, а не две… – промямлила я, облокачиваясь на стену.
– И вообще, Рей, умереть в свой день рождения не слишком приятно, верно? – вдруг заявил врач, присаживаясь рядом на кровать.
Я остолбенела.
– Как вы узнали?.. – побелевшими губами пробормотала я. – Я ведь почти никому не говорила…
– Про день рождения-то? – он усмехнулся, поднимаясь. – А ты серьезно думала, что Алиса не проболтается?
– Ну, я надеялась… – промямлила я, все-таки опустив голову на подушку.
– Отдохни хотя бы пару дней, – Врач уже положил руку на ручку двери, как вдруг обернулся. – И да, Рейчел.
– Что?..
– Не заставляй меня приносить из другого корпуса смирительную рубаху.
Обычно, главные герои в книгах отличаются умом, внешней красотой, умениями схватывать все налету (как бы это ни было фантастично), состоять в двадцати мафиях и при этом еще успевать читать книги и поливать цветочки, совершенно не заботясь о том, сколько раз в них стреляли киллеры из современных винтовок.
Видимо, главным героем мне никогда не стать.
Да, я была начитана. Да, я знала четыре языка и пятнадцать разных техник боя. Да, я умела стрелять из револьвера. Да, я состояла в одной подпольной группировке.
Но, тем не менее, цветочки, сидя в квартире в модном небоскребе, я не поливала, на книги и кино у меня времени банально не было, а шрамы и ранения давали о себе знать. К тому же, вряд ли я отличалась внешней ангельской красотой, нимбом над головой и ленточкой «идеал» через плечо.
Имен у меня было много. Настоящее не считалось. Для своих по-простому – Рейчел Джонс. Мой девиз: «чем волосы короче – тем удобнее, и не жалко их потом», я ношу на левой руке мужские черные часы с зеленым циферблатом, я правша (о чем мало кто догадывается), моим кедам уже лет пять, я умею играть на гитаре и мой рост около метра шестидесяти пяти.
А еще я упертая, злая, стервозная… идиотка?
Ну, почти.
I
– Черт!!! – выругалась я, больно приложившись головой о свисающую ветку дерева. Ноги неуклюже бились о каменные стены больницы, веревка ужасно натирала и садила и так болевший живот, а руки, час назад перевязанные услужливой медсестрой (с раздражающей медовой улыбкой), кажется, содрались в кровь опять.
Ладно, плевать.
Мои ноги, наконец-то, достигли земли, и я смогла встать на хрустнувший снег, перочинным ножом перерезав веревку. Смысла в том, чтобы отвязывать ее или заметать следы побега, я не видела. Зачем?
Камеры, СКАЧАТЬ