Закон есть закон (сборник). Владимир Дэс

Чтение книги онлайн.

      Полный состав оркестра – это вам не квинтет какой-нибудь, так что заняли мы едва ли не половину самолета, почти весь экономический класс.

      Правда, небольшая элитная группка во главе с дирижером обособилась и находилась где-то в середине бизнес-класса.

      Мы им завидовали: там выпивку подавали в неограниченном количестве, а нам – по норме.

      А я так и вовсе изошел завистью по поводу нашего дирижера.

      Были мы с ним одного возраста, пола, цвета кожи, вероисповедания, оба музыканты.

      Жили на одной улице.

      Ходили в одну школу.

      И музыкой начали заниматься почти одновременно.

      С одной лишь разницей: я занимался из-под палки, а он – по призванию.

      Впрочем, не скажу, что ненавижу музыку, я к ней просто равнодушен.

      А он, когда играл, а затем дирижировал, прямо дрожал весь, словно улетал в такие дали, куда таким, как я, не заглянуть никогда.

      В детстве я его всячески обзывал и пытался обидеть. И потом, когда мы подросли и родители пустили меня по его следам, я не видел в его одержимости ничего хорошего. А вот когда он стал за свой талант и эту свою одержимость получать материальные блага, причем немалые, стал я понимать, что он, а что я.

      И женился он удачнее, и дети у него умнее, и сейчас вон сидит, виски пьет от пуза, а не по норме, как я.

      А рядом с ним его новая пассия – рыжая виолончелистка. Стерва редкостная, но красива до умопомрачения. С таким шикарным бюстом и такими голубыми глазами, что можно утонуть и тут и там.

      Я завидовал его жизни, но хорошей завистью.

      Его любви к музыке, его таланту, его большому будущему.

      У меня же и жизнь-то была не моя, а выбранная для меня и за меня родителями. Были еще фагот и жена, посредственная скрипачка из нашего же оркестра.

      Мы с ним никогда не были друзьями. Просто шли рядом.

      И хотя я был, как и моя жена, средненьким музыкантом, мой однокашник упорно держал нас в своем престижном оркестре.

      «Почему? – часто думал я. – Зачем ему, чтобы я был рядом? Что это: человеческое участие или повод для злорадного торжества?»

      И приходил к выводу, что скорее всего первое.

      Он никогда не позволял себе никаких выпадов в мою сторону, ничем не уязвлял моего самолюбия. Наоборот: когда случалось принимать овации или очередную награду, приглашал стать рядом с собой, а это кое-что да значит.

      И я вставал рядом и стоял со своим неуклюжим фаготом, в блестящем на локтях фраке, мешая тем, кто устремлялся его поздравить.