Записки филиппинки (сборник). Нина Абрамович

Чтение книги онлайн.

      А рядом на полке в магазине другой Валькин шедевр – скульптура белого кота. Сидит в кресле-качалке. Нога на ногу. С книжкой в лапах. Это Пушок. Самый любимый Валькин кот из всей бесчисленной вереницы паршивых котов, когда-либо живших в доме у Вальки.

      Я его тоже знавала. Тот еще заср…ц был, как и все остальные! Не только в хозяйкины тапочки норовил наср….ь. Подлец! Но и в мои зимние сапоги… А вот тебе ж на! Увековечен! Памятник этому стервецу воздвигли!

      А могла б и меня изваять. Свою подругу! Хотя бы бюст! Хотя бы простой эскиз! Акварелью на ватмане. Лучшая подруга называется!

      Тут корпишь над бумагой, мучаешься в позе «зю», штампуешь нетленки. И о Вальке, между прочим, парочку уже наваяла! И никакой благодарности от мирозданья! И от подруги тоже!

      Одни коты и собаки! Какие-то Пушки блохастые!

      Скульптура Пушка более устойчива. Но с огромными, несимметрично торчащими ушами. Как у мутанта. Валька оправдывается, что это авторское моделирование и реализм. Пушок, мол, таким родился!

      Ничего подобного! Я же помню. У этого белобрысого шалопая-выскочки были самые обычные, ничем не примечательные уши.

      Валька иногда садится за работу. Что-то ваяет. Лепит. Вся в кураже и вдохновении. В соплях-слюнях! Рядом крутится ее усатый Пегас.

      – Ну, мой родной, ну, мой Пегасушка! – просительно гладит она левой рукой кота по морде, а правой ковыряется в ноздрях у вновь рождающейся скульптуры. Ноздри у гипсового кота неправдоподобно раздутые, будто он собрался на кларнете сыграть «Польку-молодычку».

      Какой Пегас, такие и шедевры…

      Пегас, твою мать! Не клеится это поэтическое имя к коту. Ему бы Мурзиком. Кошариком. Васькой. Честнее было бы!

      Мне эти выпендрежи-рококо в биографии обычного кота не нравились. И каждый раз, появляясь у Вальки в ее доме в Цимбаловом Яру, я окликала плебея кота простым именем. Кошарик. Кот начал реагировать. Так у него получилось двойное имя. Пегас-Кошарик. Почти как Мария-Магдалина. Или Алла-Виктория.

      Валька смирилась.

      За год Пегас-Кошарик вымахал в здоровенного, вальяжного зверя, зажирел на хозяйских харчах. И нежился то на Валькиной тахте, почти по-собачьи огрызаясь на двух безобидных дворняжек, тоже любительниц поваляться на Валькином ложе. То на кухонном столе, у теплой плиты. И вел образ жизни безбашенного сибарита.

      Мне так и казалось, что вот-вот кот томно потянется. Сверкнет своей белой засаленной грудкой. Зевнет, обнажив розовую наждачку язычка. И затребует у Вальки чашечку кофе или сигарету.

      – Мао! Мао! – хвостом по котлетам забил Кошарик.

      Валька цепляет пышущую жаром свиную котлету и бросает Кошарику под морду.

      – Счастье ты мое, хвостатое! – щедро лыбится подруга.

      Кот осторожно переворачивает горячую котлету лапой, валяет по столу, ждет, подлец, когда та остынет. И продолжает нетерпеливо СКАЧАТЬ