Крыжовник – ягода русская. Из цикла «Чересполосица». Аркадий Макаров

Чтение книги онлайн.

      литературные заметки

      Обирать крыжовник – всё равно, что сдаивать волчицу. Кусается! Сунешь в раскидистый куст руку, ягоды на ветках тяжёлые как сосцы. В строчку висят. Потянешь руку – пригоршня полна, а тыльная сторона ладони кровоточит. Но какие ягоды! В них спелость солнца. Сладость уходящего северного лета и предутренняя чистота, прозрачность и прохлада уже наступающей осени.

      Русской земли – русская ягода. Покатаешь в ладони, глянешь на просвет – тугими семенами те ягоды набиты под залог будущей жизни, будущих всходов.

      Крепкая ягода! Если – варенье, то обязательно «царское», если – вино, то дюжее, забористое.

      …Знакомясь с новой книжкой талантливого поэта, мне всегда видеться этот напористый куст с тугими ягодами непохожими ни на что, и растут те ягоды по-особому.

      Неискушённому молодому читателю, чтобы дотянуться до истока поэзии, надо обязательно пробираться и пробираться зарослями, если говорить в русле одной метафоры, бузины и несъедобных волчих ягод, которые только притворяются ягодами, а по-сути, отрава тошная.

      Возьмешь в руки книжицу, выпущенную каким-нибудь одним из многочисленных коммерческих издательств, и лежит она перед глазами, как щепа, как скол пушкинского анчарного дерева, источая дурнопахнущую ядовитую смолку. Это только на первый взгляд безобидно…

      Расчёт на то, что нынешний читатель, испорченный телевизионными бесконечными шоу и шлягерами, всё переварит, подгоняет авторов и корыстолюбивых издателей на выпуск суррогатов литературы, которые только, как те волчьи ягоды, притворяются литературой. Бесчисленные сборники фантанируют яркими обложками и многословными бездарными текстами. Вода, вода, вода – «я пил её однажды, она не утоляет жажды».

      Все мы кричим: – Тоталитарное искусство! Имперская литература!», выражая тем самым, как бы, негативное отношение к тому, что было сделано в области культуры тогда. Но до сегодняшнего уровня даже самая заказная литература не опускалась никогда.