С детьми в лесах. Педагогическая флоэма с элементами осмоса и космоса.. Сергей Борисович Шустов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ находятся порой такие ляпы, что у профессионального биолога опять же волосы дыбом встают. Помните, например, у Есенина: «…плачет птица иволга, схоронясь в дупло?» Так вот – птицу иволгу (Oriolus oriolus) в дупло калачом не заманишь! В самое что ни на есть отделанное и престижное. Не живут иволги в дуплах. У Виктора Астафьева в детском рассказе «Стрижонок Скрип» герой «вылупился из яичка в темной норке… в глиняном берегу над рекой». Стало быть, это не стрижонок (Apus apus) вовсе – а птенец ласточки береговушки (Riparia riparia). Целую отдельную книгу можно написать на эту тему – про ошибки и недоразумения, связанные с природой в художественной литературе. Но – не будем буквоедами. Конечно, классики природу нашу знали и любили. И, возможно, совершали подобные ошибки сознательно. В угоду художественному замыслу.

      Мы верим тому, что сделано добротно. Чуем это внутренним чутьем. Или – благодаря обширным (или специальным) знаниям. А также – накопленному опыту. Вот, скажем, другой классик – И.Бунин, любил упоминать в стихах звезды. Не просто «звезды и созвездия» как образы – яркие точки на небосводе. А – Миру и Антарес, Кассиопею и Орион, Плеяды и Сириус. Он знал их. Потому его стихи со звездами особенно убедительны. Вернемся к птицам. У А.Фета «ласточка стрельчатая над вечереющим прудом» убедительна именно потому, что поэт называет её не просто «птицей». Хотя ласточек у нас целых три вида, мы, знатоки, верим в то, что великий поэт – точен! Равно как у великолепного знатока бабочек В.Набокова бабочки («знак иного») также узнаваемы до вида или рода (как сказал бы систематик): антиопа-траурница (стихотворение «Бабочка»), ночной павлиний глаз-сатурния (роман «Приглашение на казнь»), махаон (роман «Другие берега»). И потому – необыкновенно убедительны и сильны в своих эффектах-воздействиях на читателя как поэтические образы, «несущие семантические функции». Применительно к птицам (как зоологической группе), аналога «феномена Набокова – ученого-лепидоптеролога» в русской поэзии нет, но он размыт среди немногих классиков-знатоков природы (Фет, Бунин, Аксаков, Пастернак, Заболоцкий). В целом, с зоологической точки зрения, следует заметить (как, впрочем, это отмечалось многими исследователями ранее), что русская классика допускала множество ошибок (с позиций естественных наук) в описании природы (даже Тургенев), а уж «литература советского времени к ней, природе, была и вовсе глуха». Даже К.Паустовский и М.Пришвин порой словно бы старательно избегают описания «подноготного, внутреннего точного мира» природы. Что это? Не есть ли это дань снисхождения-уважения к читателю, которому предлагается не трактат же по естественной истории штудировать, а художественное произведение!? Вот мнение натуралиста (Н.Формозов): «…между русской классикой и литературой советского (и постсоветского) времени непреодолимый водораздел. Нелепые ошибки в описаниях природы делают и Василий Гроссман, и Александр Солженицын, и Чингиз Айтматов, не говоря уже о беллетристах младшего поколения. Интерес к природе у русских классиков был тесно связан СКАЧАТЬ