– Проходите-проходите! Вам можно! И о карточках можете забыть… пока вы наш Гений.
Глебыч с сомнением поглядел на нее. И вдруг понял: ему действительно можно. Более того – нужно.
Он кивнул бабуле и смело вошел на станцию.
Что-то изменилось. Звуки: – они стали объемнее, четче, выпуклее. И их стало больше. Глебыч слышал, как поскрипывают металлические конструкции над лестницами, как звучат шаги каждого из пассажиров, как урчит и щелкает позади электронная и механическая начинка турникетов. Как с шорохом падают в урну использованные карточки.
В зале, вроде бы, стало светлее чем обычно. Бронзовая Зоя Космодемьянская определенно улыбалась Глебычу как своему. Глебыч чувствовал, что на левой стене ближе к центру зала вот-вот отвалится одна из мраморных плиток, и что у зеркала в конце платформы помутнели верхние уголки, и что одна из лампочек среднего пути (внизу, над контактным рельсом) не горит…
Ощущения были очень странные и вместе с тем очень естественные. Нужно было просто к ним привыкнуть.
С «Измайловской» как раз прибыл поезд; Глебыч наладился было в переднюю дверь переднего вагона, но тут из кабины выглянул машинист.
– О! – сказал он. – Привет. Заходи.
Глебыч нерешительно замялся.
– Это ж, вроде, запрещено…
– Пассажирам – запрещено, – подтвердил машинист со смешком. – Но не тебе же!
Он протянул руку:
– Я – Петро. Заходи, давай!
Глебыч на мгновение зажмурился, а затем вошел в кабину поезда метро. Впервые в жизни.
Поздоровался с помощником машиниста, с нескрываемым любопытством обозрел приборы и органы управления.
Выглядели они загадочно.
«Интересно, – подумал Глебыч. – По идее, мне придется во всем этом разобраться…»
Вид несущегося навстречу тоннеля, освещенного фарами поезда, был незабываем. Ехать в кабине поезда метро – совсем не то, что ехать просто в вагоне…
А еще Глебыч понял, что в ближайшее время его ждет немало открытий. Удивительных и волшебных.
И действительно, в отношении метро жизнь Глебыча переменилась кардинально. Теперь он мог переходить со станции на станцию в любое время, даже если уже час ночи и переход закрыт. Любой турникет безропотно пропускал его без всяких карточек или проездных. Милиционеры ему козыряли. Машинисты здоровались. Техники подмигивали и иногда затаскивали в таинственные помещения за дверями со строгими табличками «Служебный вход» и «Посторонним вход воспрещен». Пили техники в основном спирт. Если перед эскалаторами собиралась внушительная толпа и хотя бы один из эскалаторов стоял, для Глебыча, не задумываясь, запускали его, и ни единый умник не норовил последовать за Глебычем. Однажды Глебыч пережил форменное потрясение: он обнаружил, СКАЧАТЬ