Маленькая женщина. Татьяна Веденская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ нас чиновник, который занимался вопросами временных переселенцев.

      – А если останусь, то потеряю право на жизнь. Я врач! Что вы думаете, мне нужна ваша милостыня?

      – Ну-ну! В добрый путь! – ухмыльнулся чиновник.

      В девяносто четвертом зарплаты врачей по всей РФ приближались к нулю.

      – Дима, что мы будем делать в Москве? Там нас уж точно никто не ждет! – испугалась я. После того, как не стало мамы, я окончательно потеряла ориентацию в жизни. Сидела в Тамбукане без сил и желания двигаться вперед.

      – Врачи нужны всегда. А большой город дает шансы. У меня есть знакомый, работает на «Скорой помощи». Думаю, он куда-нибудь нас обязательно пристроит.

      – Ну, дай бог, – кивнула я. В целом мне было все равно. Дима был моей соломинкой, за которую я цеплялась из последних сил.

      Так мы оказались в Москве. С тех пор и по сей день я всегда не к месту. Вечный приезжий, которому никто и никогда не рад. Впрочем, я кривлю душой. Да, в целом Москва крайне отрицательно относится к приезжим, с этим не поспоришь. У меня, например, до сих пор остался ощутимый северокавказский акцент. Я выросла на Кавказе и впитала их способ произносить «к» как «кхе», смягчать все согласные и тому подобное. Я этого не замечаю, но продавцы в магазинах – да. Люди в очередях тоже и милиция, естественно. И без толку объяснять, что я самая что ни на есть русская, с моим выговором здесь я – лимита. Я и миллионы других таких же.

      Порой мне интересно, каково реальное соотношение москвичей и приезжих. У меня есть сильное подозрение, что весы давно уже качнулись в другую сторону. Сейчас, по данным наших статистических служб, в дневные часы рабочего дня по Москве разгуливает двадцать восемь миллионов человек. Естественно, я говорю не об официальной статистике, а о данных служб спасения, МЧС и наших сведениях со «Скорой помощи». Ежедневно огромные толпы людей заполняют пригородные электрички и втекают на московские вокзалы, чтобы отправиться на работу. У них там, в Егорьевске, Клину и Шатуре, работы нет. Все виды транспорта: самолеты, автомобили, переминающиеся в огромных пробках перед МКАДом, – везут в Москву людей.

      Конечно, когда мы с Димой только приехали в Москву, этот процесс не зашел еще так далеко. Людей было меньше, но все-таки гораздо больше, чем врачей на московской «Скорой». Там хватались за голову. Многомиллионный город разрастался, как тесто на дрожжах, а количество карет сохранялось на уровне Олимпийских игр восьмидесятого. И сегодня, кстати, это по-прежнему так. И вот, в середине девяностых лечить людей было некому. Опустели больницы, поликлиники, центры травматологии. На «Скорой» в те годы тоже был жесточайший кризис. Зарплату практически не платили, люди утекали как песок сквозь пальцы. Бывало, что на вызов по аварийной травме, где счет идет на минуты, ехать просто физически было некому. Оставалось одно – брать приезжих. Сегодня на «Скорой» работает уже около семидесяти процентов выходцев из российской глубинки и СКАЧАТЬ