«Театр – боль». Именно так вспоминались затем девушке чудесные, но в то же время жуткие недели ноября.
Она была везде: освещала спектакли, подшивала костюмы и тяжелые шторы, писала программки, а днями рисовала режиссеру все новые и новые картинки сцены. Капельницы и бег, стремительная спешка в театр, в этот нелепый коллектив, где все друг друга презирали, но любили чисто и до последней капли. Варю разрывало. Было общее дело и было здоровье, были люди и больничные стены. Остались люди. Остался человек.
Да. Самый нежный и мягкий луч проектора был подписан на пульте именем. Об этом знали все, но ни один не сказал ни слова. Ждали.
И дождались. Спектакли полетели один за другим, громко споря, и тихо уходя в глубины памяти.
Первый из них закончился холодной лестницей и удивлением друзей.
–Варь, пошли. Холодно!
– Варя, ты что? Скорую!
На плечи опустилась куртка, кто-то сунул в руки стакан воды. Леша, тот самый Леша, настойчиво пытался пересадить ее на диван. Но все ушли, и только темная фигура осталась стоять и неподвижным взглядом следить за дрожью Вариных рук.
Дальше – тише. Она не могла сказать ни слова от боли, но Леша сжимал ее ладонь, а затем все весело смеялись, курили, поедали торт и вместе гуляли с Лериной собакой.
Но утром этой субботы пришлось кричать. Варвара, поддаваясь власти своего имени, ругалась, плакала, била бутылки с физраствором, а после сжималась от ужаса, чувствуя на щеке ладошку маленького владельца красной машинки.
– Три дня.
– Что? Год. И не меньше!
– Три дня! Ваше сердце не выдержит, метастазирование на удивление быстро протекает. – Человек в белом халате вновь отвернулся и зашептал:»Ну что ж я ей доказываю, мертвец, живой труп, решенное дело!»
– Хватит! – Варя вскочила со стула и смахнула со стола пару медицинских карт, послышался грохот. Но в эту же секунду она увидела четкий в своей обреченности снимок томографии. Всё светилось. Вся Варя светилась изнутри. И злость исчезла.
– Разве совсем ничего нельзя сделать?
–Ну, если бы ты согласилась лечь в стационар, сделать «химию». Или попробовать что-то еще. Если бы ты осталась здесь… ну? – Доктор заметно нервничал.
– Нет. – Девушка дрожала, но молча вышла из кабинета.
Спектакль.
Ночь.
Ох ж эти воскресенья!
–Варя, стой, кальян задохнется!
– Эй, зачем вы стряхнули пепел в мой чай?
– Петя. Хватит пить! Вам же влетит!
Шумная компания, фотки, море дыма и едва уловимый аромат рома. Ведь все так чудесно?
–Дань, Дань. Я не вижу. А если я совсем перестану видеть? Даня.
– Значит, ты будешь видеть другое. Иначе, СКАЧАТЬ