Времена жизни. Избранные стихи и очерки о поэзии. Юрий Поляков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Времена жизни. Избранные стихи и очерки о поэзии - Юрий Поляков страница 6

СКАЧАТЬ пустоту…

      Скоро, скоро цветы неизбежности

      Зацветут…

      «Какие цветы, какой неизбежности?» – спросите вы.

      А чёрт их разберёт… Наверное, начитался символистов. Вообще, поначалу поэт как бы плутает среди чужих образов, интонаций, ритмов. Иногда так всю жизнь и плутает, а после смерти получает обидное прозвище «эпигон», хотя именно эпигоны живут легче и веселее настоящих поэтов. Они, как шкодливые шакалята, поедают остатки не ими заваленного буйвола. Но это метафора… В жизни эпигоны, напротив, чрезвычайно значительны, солидны, любят заседать в президиумах, они увешаны премиями до пят, обласканы критикой, которая, кстати, всегда путает эпигонство с мастерством, а новаторство с шутовством.

      В литературе остаются, конечно, только настоящие писатели. А вот в истории литературы эпигонов – пруд пруди. Зайдите в Камергерский переулок и посмотрите сначала на тщедушного бронзового Чехова, а потом на монументального Николая Асеева, суровым орлом смотрящего с большой мемориальной доски. Теперь вообразите, что Москву, как Помпею, чем-то, не дай бог, засыпало. Через тысячу лет потомки раскопали Камергерский переулок и наткнулись на эти два мемориальных осколка великой некогда литературы, чьи тексты давно утрачены. Кого потомки сразу же вообразят главным русским писателем? Ну конечно же, Асеева. Чеховское изваяние они, скорее всего, примут за надгробие какого-то литературного неудачника…

      Есть ещё одна тема, волнующая поэтов: смерть. При советской власти она не приветствовалась. Атеисты вообще стараются реже думать о небытии, хотя это и не всегда получается. И я, будучи по воспитанию советским юношей, пытался в стихах примирить оптимизм позитивиста, устремленного в светлое будущее, с тоской биологического существа, обречённого на распад и исчезновение:

      Поговорив о том, другом и третьем

      С приятелем моих примерно лет,

      Мы стали разговаривать о смерти.

      Зловеще-занимательный предмет!

      Шла речь о том, что траурного крепа

      Не утаить за контуром вещей,

      О том, что это, в сущности, нелепо,

      Пожив, уйти из мира вообще.

      О том, что мы воскреснем в наших детях,

      В делах, томах и шелесте берёз,

      Ещё о том, что утешений этих

      Никто пока не принимал всерьёз.

      Шла речь о том, что, видимо, не скоро

      Нетленность с плотью будут сочетать

      И что, увы, о смерти разговоры

      За малодушье принято считать.

      Постыдного не вижу в этой теме.

      Страх смерти – это самый смелый страх.

      Поговорим о смерти, чтобы в темень

      Сойти с улыбкой мудрой на устах!

1981, 2014

      Несмотря на сдержанный оптимизм концовки, эти стихи так и остались в черновиках, хотя я несколько раз вставлял их в мои книги, но редакторы упорно изымали, объясняя с грустной улыбкой: «непроходняк». «Неформат» – в переводе на сегодняшний язык. Тем СКАЧАТЬ