Эпидемиологические рассказы. Марк Рабинович

Чтение книги онлайн.

      Пришлось обернуться. На краю дивана расположился странный тип в темно-зеленом сюртуке и полосатых панталонах со штрипками. Незнакомец, сидевший к Вадиму боком, имел густые бакенбарды и нахально задранный нос. Лица почти не было видно, но и такой малости оказалось достаточно, чтобы перестать считать его незнакомцем, ведь этот знакомый овечий профиль принадлежал не кому иному, как основоположнику современного литературного языка и солнцу русской поэзии. Покачивая ногой, обутой в лакированную туфлю, и держа в руках лоснящийся черный цилиндр и массивную трость с круглым набалдашником, перед ним сидел сам Пушкин, Александр Сергеевич. Классик отечественной литературы повернулся и продемонстрировал брезгливую гримаску на породистом лице. Его недовольство можно было понять, ведь после того как его застрелил гастарбайтер, поэту почти двести лет непрерывно предлагали закапывать теплотрассы и бегать ночью за молоком. Но сейчас его интересовало другое:

      – А не поделитесь ли, mon ami, вашим ликером?

      Пришлось налить Пушкину текилы.

      – Необычайный вкус, mon cher, необычайный – ворковал поэт, пригубив – По цвету похоже на le Chartres, а по вкусу более на горькую наливку.

      Классик оказался не дураком выпить и через минуту Вадим уже исследовал подозрительно молчащий холодильник на предмет закуси. Там обнаружилась открытая банка шпрот и недоеденные пельмени сомнительной свежести. Поразмыслив и решив, что давно умершему Пушкину никакие пельмени повредить не могут, он вытащил оба продукта на стол и добавил бутылку "Киндзмараули". Дар некогда братской Грузии пошел на ура, причем Пушкин называл его "кахетинским".

      Любая пирушка, будь то распитие жженки в пригородном трактире, поглощение лафита в кондитерской Вольфа или совмещение текилы с кахетинским под засохшие шпроты на кухне холостяцкой квартиры, будет бессмысленна без горячих споров. И неважно, что именно будет предметом того спора: превосходство брюнеток над блондинками (или наоборот), достоинства дамасских клинков или скорость интернета. Важен сам процесс спора, подогретый некоторой толикой алкоголя. Вот и сейчас, изрядно залив текилу “кахетинским” и размахивая трехзубой вилкой с застрявшем на ней пельменем, основоположник требовательно вопрошал:

      – Позволю себе поинтересоваться, чем вы, мой друг, тешите себя в этом отвратительном заточении?

      – Ничем не тешу – мрачно ответил Вадим – Просто живу.

      – Просто? – возмутился поэт – Просто живут лишь чинуши и юродивые.

      – А вы чем тешились в Болдино? – он тоже пытался быть ехидным – Просто спасались от холеры, верно?

      – Ничего ты не знаешь – мрачно отпарировал Пушкин, легко перейдя на "ты" – Неправильные ты. брат, книжки читал. Я вот в сием заточение накропал "Повести Белкина" и десятую главу "Евгения".

      – Так ты же ее сжег?

      – Не верь, брат, биографам! Ее сожгли совсем другие СКАЧАТЬ