Каннибализм в греческих мифах. Опыт по истории развития нравственности. Л. Ф. Воеводский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Каннибализм в греческих мифах. Опыт по истории развития нравственности - Л. Ф. Воеводский страница 36

СКАЧАТЬ семейства считалась, должно быть, символом отцовской власти. Самый замечательный пример представляет в этом отношении еврейское сказание об Авессаломе, идущем войной на своего отца Давида. Тут чрезвычайно важен совет, данный Авессалому Ахитофелом: «Войди к наложницам отца твоего, которых он оставил охранять дом свой; и услышат все израильтяне, что ты сделался ненавистным для отца своего и укрепятся руки всех, которые с тобою». «И поставили, – говорит предание, – для Авессалома палатку на кровле, и вошёл Авессалом к наложницам отца своего пред глазами всего Израиля. Советы же Ахитофела, которые он давал в то время, считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога. Таков был всякий совет Ахитофела, как для Давида, так и для Авессалома».[231] Недаром Давид и опасался так сильно его совета.[232] Известно, что и до сих пор у многих народов жена или весь гарем отца переходят после смерти последнего во власть сына.[233]

      Обращаясь к гомеровским песням, мы находим в них отчасти подтверждение тому, что убийство не считалось делом постыдным и преступным в том смысле, в каком оно представляется нам в настоящее время. Благодаря преимущественно тщательному исследованию Лобека в его учёном труде о греческих мистериях, мы знаем, что по древним понятиям, отразившимся в гомеровских песнях, убийца не нуждался даже в очищении, а платил только штраф родственникам или бежал от их мести.[234] Кроме того, из описания, как Одиссей умерщвляет всех женихов и из названия этого поступка «великим делом», мы можем заключить, что необходимость мести со стороны родственников, оставаясь делом вполне частным, не мешала тогдашнему обществу видеть в подобном поступке нечто достойное удивления. Мнение Аллина, что отсутствием в гомеровских песнях порицательного слова для подобных «неслыханных преступлений» доказывается будто бы их небывалость и крайнее осуждение обществом, свидетельствует только о необычайной наивности этого учёного.[235] Из приведённых им примеров, ровно ничего не доказывающих в пользу его мнения, особенно неудачно указание именно на то место Одиссеи, где отец одного из убитых женихов в своём воззвании к мести называет поступок Одиссея «великим делом». Аллин забывает, что в другом месте тот же поступок именуется точно так же при совершенно противоположных условиях, а именно там, где описывается, как преданная Одиссееву семейству Эвриклия приходит в восторг, увидав трупы женихов. «Она застала Одиссея, окружённого трупами убитых, замаранного кровью и пылью, и похожего на льва, который (гордо) идёт, пожравши быка; вся грудь и обе щеки у него (то есть, льва) окровавлены, и страшно взглянуть ему в лицо! Так и у Одиссея руки и ноги были сверху замараны кровью. Она же, увидав трупы и множество крови, громко заликовала, ибо увидала великое дело».[236] Вот как смотрел народ на подобный поступок.

      Таким образом, единственным обстоятельством, могущим вызвать СКАЧАТЬ

<p>231</p>

2‑я кн. Царств, гл. XVI, ст. 21 слл. Ср. Bachofen, Mutterrecht, стр. 113 слл. и Ghillany, Menschenopfer der alten Hebrâer, стр. 418.

<p>232</p>

Там же, гл. XV, ст. 31 и 34.

<p>233</p>

См. между прочим приведённое выше описание бенгальских народов Дальтона в Zeitschr. f. Ethnol. V, стр. 189 и 200. Насчёт наследственности гарема у древних евреев см. Ghillany, в указ. м. прим. 3; у персов – Fr. Spiegel, Eránische Alterthumskunde, II (1873), стр. 306, ср. 315. Сравни также и сомнительные указания в назв. соч. Бахофена, в алфавитном указателе под словом Mutterbegattung; между прочим он ссылается и на Cl. Alex. Paedag. I, 7, 55 (изд. Поттера, стр. 131), и Strom. Ill, 2, 11 (стр. 515)!

<p>234</p>

Lobeck, Aglaophamus, стр. 300: [haruspicum] non romina solum sed artem quoque ignorat Homerus, plurima domesticarum caedium exempla proferens, expiationis nullum. Neque id inobservatum priscis magistris; Schol. Venet. XI, 680. Стр. 301: Heroico enim aevo (следует понимать: в гомеровских песнях), quicunque tale facinus (убийство) in se admiserant, aut «exilium dira poenam pro сaede luebant» aut culpam pretio redimebant; cujus generis ille (Homerus) multos inducit et domicum civibus et foris cum hospitibus impune innoxieque conversantes, quod fieri nullo modo potuisset, si jam cum viguisset opinio homicidarum interventu deorum religiones et hominum coetus contaminari. omniumque rerum exitus vitiari, aut si creditum esset illud quod Plato populo assensus sanxit. Legg. IX, 865 D, sive ut Valerius ait: «Ira manet duratque dolor». Сравн. Hermann, Gottesd. Alterth, § 23, прим. 20. Об очищениях Аполлонова культа, насколько они затрагивают наш вопрос, см. там же, § 5, прим. 2 (2‑е изд.).

<p>235</p>

F. H. Th. Allihn, De idea justi qualis fuerit apud Homerum et Hesiodum ae quomodo a Doriensibus veteribus et a Pythagora exculta sit. Diss, inaug. (1847), стр. 22. Saepe adeo singularis vox ad inanditum aliquod scelus accuratius siguificandum deese videbatur, quapropter vox σχέτλιος. Od. XXII, 15 [где это слово вовсе не встречается] sensu malo haud raro Usurpator. Od. XXIV, 426. При этом он не указывает на место, несравненно больше доказывающее в его пользу, именно где говорится об Эгисте, что труп его, брошенный на съедение животным, никем не был оплакиваем, «потому что он (Эгист) задумал (и исполнил) очень великое дело», Odyss. III, 261. Но тут эти слова означают собственно только: «громадное дело»; настоящее же указание на враждебность поступка следует усматривать в глаголе μηϐομαι, которое подобно μηχανάομαι употреблялось большей частью в дурном смысле.

<p>236</p>

* Odyss. XXII, 401.