Кнут. Леонид Зорин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ того, как Дьяков провел параллель меж Подколзиным и Гулливером, он явно испытывал дискомфорт и, как безумец, все еще тщился восстановить равновесие духа. Он заметил, что Яков Янович волен избрать себе нового мессию, но он, Полякович, как мудрый Ротшильд, предпочитает не класть все яйца в одну-единственную корзину. Дьяков немедленно возразил, что мудрый Ротшильд ему не указ. Само собой, право Поляковича распоряжаться своими яйцами, как ему хочется, но он, Яков Дьяков, немолод и недостаточно суетен, чтоб бегать по множеству адресов в наивной надежде на встречу с истиной.

      Эффект этих слов был сокрушителен. Видя, что апелляция к Ротшильду дорого ему обошлась, Полякович сделал попытку выплыть и, так сказать, сохранить лицо.

      – Все-таки вы впадаете в крайность. Подколзин – талантливый человек с незаурядным интеллектом и со своим незаемным зрением, но вряд ли бы он сам захотел, чтоб из него творили кумира.

      Дьяков принял капитуляцию.

      – Дело не в терминах, а в существе. Впрочем, я рад, что вы прочли его. А Подколзину ничего не нужно, кроме бумаги и карандаша. И ничего и никого.

      Это наблюдение Дьякова Глафиру Питербарк потрясло. Она воскликнула:

      – Быть не может!

      – И тем не менее, это так, – неумолимо ответил Дьяков. – Поймите, есть люди обихода, иначе сказать – повседневной жизни, и люди надбытные, люди судьбы.

      – И что же, он нигде не бывает? – спросил дородный эрудит Порошков.

      – Нигде. Разве что очень редко он выбирается на стадион. Подколзин любит следить за борьбой в самых различных ее проявлениях. Она ему многое раскрыла в природе и общества и личности.

      – Дух состязательности как стимул, – задумчиво произнес Порошков.

      – Похоже, что он ей знает цену, – горько вздохнул Олег Арфеев. – Где состязательность, там суета. Сколько замыслов она погубила!

      Гости Арфеева с ним согласились. От суеты все наши беды. Бесспорно, Подколзину повезло, что он недоступен для этой гидры.

      – Нам повезло, – поправил Дьяков. – Поэтому нам и достался «Кнут».

      Глафира приблизилась к нему и жарко шепнула:

      – Познакомьте.

      – Об этом даже не может быть речи, – сказал Дьяков. – Он избегает женщин. Особенно таких разрушительных.

      – Ну хоть взглянуть одним глазком…

      Помедлив, Дьяков сказал:

      – Обдумаю.

      Несколько следующих дней дали возможность ему увериться, что в разгоревшийся костер можно не подбрасывать хвороста. Буйное неутихавшее пламя захватывало все большую площадь, распространялось само по себе, не требуя его новых усилий. Было оно дымным и чадным, шел от него зловещий треск, все это вместе вводило людей в некое странное состояние сладкой и томительной одури. Пахло ересью, ворожбой, соблазном. Особенно отличались дамы, вносившие в духовную жизнь мазохический оттенок радения. Одна из них, склонная СКАЧАТЬ